– А пусть себя держит в руках! – злобно проговорил парень. – Да ладно. Проехали.
– Тебя как зовут? Меня Андрей, – мне надо было как-то закончить разговор.
– Юзик. Качан Иосиф, – слегка церемонно представился тот. И руку пожал. У него рукопожатие такое было, как будто он всю жизнь в руке сжимал трубу. Словно он не может разогнуть пальцы, и моя ладонь почти не легла в его. Не пролезла. Ладонь у него была, словно головка газового ключа – почти крюк.
– Ну ладно, Юзик, ты зла не держи, все срываются. Потом ещё поболтаем.
– Ну ладно, вмазать хочешь? – Юзик вытащил из внутреннего кармана куртки чекушку мутной жидкости, заткнутую место пробки скрученным куском газеты.
Пришлось глотнуть с ним для виду. Самогон. Б э э э…
В общем, заснул я только тогда, когда за окном засерел рассвет и стало понятно, что мы едем вдоль посадки и все время на север.
Глава седьмая
Разбудили меня крики и топот. Оказалось, поезд остановился на каком-то вокзале, и нам всем приказали выходить и строиться. Выскочив в толпе таких же, как я, сонных ребят, я вдруг понял – мы же на Киевском вокзале в Москве! Вот куда нас завезли! Если использовать термины нашего покойного президента – завезли в совершенно чужую страну. Да какая она мне чужая?
Построиться быстро никак не получалось. Все пытались занять какие-то особенные места рядом с уже появившимися новыми друзьями. А я – не знаю как, оказался рядом с Вовкой. Чуть правее, через пару человек от меня, стоял тот самый Юзик, Вовка делал вид, что не замечает его. Строил нас незнакомый, видимо здешний, полицай. Потом, как выстроились, он скомандовал «налево» и мы потопали на выход с вокзала. Я отметил про себя, что знаменитый дебаркадер не разбит и не разрушен. А кто-то говорил, что от Москвы мокрое место осталось. На привокзальной площади уже стояли громадные колонны таких же, как мы пацанов. Наш полицай долго и бестолково орал, но в итоге собрал из нас колону, по виду, как и все остальные, и отвел в общий строй. Потом полицаи собрались в кучу под вокзальным порталом и получили какие-то указания, судя по всему, от начальника поглавнее. Юзик сообщил, что нас сейчас поведут на Белорусский, мол, оттуда ещё надо поездом или электричкой. Вот, сволочь, всезнающий. Откуда он смог узнать? Хотя, если друг или брат полицай… Хотя такие все всегда знают заранее, что касается получше устроиться, или там лишний кусок урвать. И действительно, мы и ещё две других колонны «Должны достигнуть места дислокации на Белорусском вокзале и соблюдать порядок в пути» – объяснил пришедший с бумажкой в руке полицай.
Нас вели по широким утренним улицам столицы. Даже теперь, спустя столько лет после дезинтеграции страны, Москва оставалась столицей. Великим городом великой страны. И как-то не вязались улицы и здания, так знакомые по фильмам, по книжкам, с тем, что мы увидели. Пустые улицы. И посреди проезжей части, прямо по белой полосе, шагает наша колонна. Нас много, и всего три полицая с автоматами охраняют. Один впереди, другой сзади, третий посередине. А сил ни у меня, ни у кого другого, рвануть в сторону, заорать: «Бей гадов!» или ещё что героическое – нету. Непонятно почему. Впереди показалось странное здание. Я никак не мог вспомнить, откуда я его знаю. А потом понял. Это знаменитая гостиница «Украина». Сенты прошлись по ней лучом наискосок. Да так ловко, что верхняя часть со шпилем, почти не развалившись, съехала набок, как на санках. Только одна из башенок, украшавших её, рассыпалась. И гостиница сейчас была похожа на сюрреалистический бред архитектора-модерниста.
Как мы ехали потом, не помню. Болтуны вагонные поутихли, видимо уже жалели, что ночь не спали. Мне даже показалось, что бессонная ночь, каким то образом отняла форс у всех, кто так хорохорился в начале пути. А у меня форсу как не было, так и нет. Завалился на скамейку в электричке и просто сидел без мыслей. Было холодно, я все пытался запахнуть свою рубашку. Я ещё подумал, что здесь климат похуже, чем у нас. Но даже холод не помешал заснуть.
От электрички шли пешком. Опять в колонну и приказали – «шагать по шоссе». А сбоку шел один полицай с автоматом и ещё один чуть позади. А нас было, наверное, человек сто. Но никто опять не попытался ничего сделать. Да и что делать? Куда бежать? А может и вправду – полгода тут отмотать, научат всяким не нашим повадкам и отпустят? Документы дадут правильные. Стоит ли рисковать? Вот только, как родители узнают, где я, когда вернутся домой? А где-то совсем в глубине билась не очень смелая и не очень четкая мысль. Что нельзя подчиняться. И, что вот так и идут в рабство. Из свободного человека очень трудно сделать раба сразу. А потихоньку, по капельке, то, наверное, можно.
Пришли в итоге к гадким железным воротам с красной звездой на них. Когда ворота распахнулись, наша безмолвная колонна безропотно потопала внутрь. И ворота за нами закрылись также мерзко, как они и выглядели. Я понял, тут раньше какая-то военная часть была. Нас загнали сразу в зал, вроде клуба. Ну да, конечно военная часть – на спинках деревянных кресел всякая ерунда выцарапана типа «Тамбов-06» или ДМБ77. Надписи, знакомые по фильмам и рассказам тех, кто служил. Пришел ещё один полицай. Он видимо, тут был главный. Важный такой, и громадная золотая фикса на переднем зубе. Я услышал сзади шепот: «Смотрите, какое зубо». Потом этого полицая иначе как «Зубо» никто не звал. Он, Зубо, сказал речь. Что мы вроде как отбросы общества, но новый порядок сделает из нас настоящих людей. И что дисциплина – это пусть к свободе. Потом начали что-то вроде разделения по группам. Спросили – студенты есть? Нашлось девять человек. Ну, я, Вовка и ещё несколько – я их не знал. Нас сразу отправили в фойе. Там другой полицай сказал, что народ шибко грамотных не любит и к нам будет особое внимание. А потом тот, что в зале, привел Юзика! И сказал, что Юзик у нас будет старшим. Старший. Он же только после школы, видно. А дурак не по годам.
Потом нас отправили в баню, там выдали солдатские одежки. Хорошо, что новые. Но сапог не дали. Дали кеды, какие-то дурацкие. А после бани объявили, что сейчас будет обед. При этом сообщили, что обед будет праздничный. Наконец-то!
Радоваться, конечно, было нечему. Там такое в алюминиевые миски наваляли, что я не смог есть. Хлеб съел и потом компоту попил. Ну, наверное, это называлось компотом. Розовая кисловатая жидкость. Кстати, Юзик в столовую уже вел нас, как командир военный. Построил нас в маленькую колонну, бестолково, надо сказать, строил. В основном орал глупости всякие вроде «Идиоты ученые», «Шо, сволочи, зажрались, шевелись!». А в столовой, когда расселись, приказал всем есть за три минуты. А ему подали отдельную порцию. Не то овощное хлебово, что нам, а нормальное картофельное пюре и отбивную. Как в ресторане. Правда, в ресторане принято нож в правой руке держать, а вилку в левой. И не нанизывать всю отбивную на вилку и не чавкать демонстративно.
Ну, в общем, ничего страшного пока в этом лагере не было. Наверно, так в армии служба идет. Правда, жрать хотелось после этого «приема пищи» сильно.
После обеда объявили общий сбор. Привели всех на асфальтовую площадку и опять полицай, не Зубо, другой, читал нотацию о дисциплине и о всякой другой ерунде. И раздал наряды на работу. Ну, это он так сказал, – «сейчас состоится раздача нарядов на работу». Он вызвал к нему старших и что-то им вдалбливал, размахивая руками и заглядывая в мятую бумажку, которую вытащил из кармана. Мы оказались, как я понял, первой группой (они десятки группами называли), Юзик раньше всех вернулся в строй. Нас оправили делать профилактику периметра. Так назвал это полицай, а вслед за ним и Юзик. На самом деле – забор вокруг лагеря ремонтировать. Ничего сложного. Шли вдоль забора, как попадалась доска, прогнившая или сломанная, гвоздями прикрепляли (нам и молотки и гвозди доверили) и просто про жизнь разговаривали.
