Я высчитывал в уме дистанцию, удобную для стрельбы из РСЗО «Смерч», чтобы артиллерия «укропов» не смогла ответить из-за дальности. Одновременно посматривал и по сторонам. И, когда увидел подходящий широкий съезд с полотна высокой насыпной дороги, остановил свою машину. Замерла и вся колонна. Рядом с моей «Тойотой» тут же оказался «уазик» начальника штаба. Я высунулся над дверцей и подозвал к себе Головина.
– Посмотрите на карте расположение тяжелой артиллерии, которую следует «потушить» после первых же ее выстрелов. Перенесите на свою карту, а потом на карты расчетов РСЗО. Пусть «накрывают». С одного из «Смерчей» можно сразу использовать термобарические снаряды. Взорвется боезапас у пушек. Гаубицам тоже мало не покажется. После этого машины перезарядить и второй залп дать вот сюда… – Я пальцем ткнул в монитор. – Там полк мотопехоты стоит. Два «Смерча» стреляют по полку бронебойными, два – осколочными. Выводите нашу артиллерию в поле. Съезд в поле здесь удобный. Действуйте…
– Не слишком далеко? – пожал плечами Головин, мало знакомый со способностями «Смерча», хотя говорил, что знаком с работой «Града». Еще в молодости, когда в армии служил, доводилось со стороны наблюдать на военных учениях. Но РСЗО «Град», как и система «Ураган», по своей поражающей силе и по дальности обстрела почти вдвое уступают «Смерчу». «Смерч» пока уникален не только у нас, но и в мире. Только самые мощные американские РСЗО могут сравниться с «Градом», больше никто. – Здесь дистанция около сорока километров. Может, ближе подъедем?
– Ближе – опасно. «Мста-С» может стрелять активно-реактивным снарядом на тридцать километров. Сорок километров она не осилит. А для «Смерча» сорок километров – пустяк. Поедем дальше – можем вовремя не найти удобного съезда с дороги. А когда найдем, дистанция уже будет мала. Я на спутниковой карте вообще дальше подходящих по ширине съездов не вижу. Все узкие какие-то.
– Корректировку бы провести… – задумчиво проговорил Головин.
– Спрошу о возможности, – кивнул я, вытаскивая трубку.
Полковник Мочилов, похоже, ждал моего звонка.
– Слушаю тебя, Владимир Викторович.
– Юрий Петрович, – назвал я командующего по имени-отчеству, чтобы не показывать Головину, кому я звоню, и не подчеркивать свою связь с ГРУ. – Нет возможности из космоса провести корректировку выстрелов?
– Если бы у твоего компьютерщика стояла специальная программа, это было бы парой пустяков, ты бы сам корректировал. А так… Придется просить о корректировке Звездатого. Я позвоню тебе в течение пяти минут. Можешь подождать?
– Мы с полковником Звездатым обсуждали этот вопрос. Он не может выставить корректировщиков. Вся надежда на вас. И на космос…
– Я узнаю. Жди звонка. Время как, терпит? – Полковник был, как обычно, настроен по-деловому и говорил конкретно.
– Терпит. Пока машины будут разворачиваться на позиции…
Я кивнул Головину, тот обошел вокруг машины с картой в руках, открыл дверцу, развернул ноутбук к себе монитором и перенес на свою карту не только позицию артиллерии, но и все другое. Я не возражал. Начальнику штаба полагалось представлять ситуацию как можно шире.
– Разворачивайте «Смерчи» на позицию. Мне сейчас сообщат о возможности корректировки.
Майор милиции вздохнул и поспешил к тягачам, чтобы передать расчетам данные со спутниковой карты. Я провожал его взглядом, одновременно соображая, где лучше начать разворачивать во фронт танки. Если им спускаться с дороги на этом съезде, они не смогут ехать по степи так же быстро, как по дороге. В степи множество оврагов, которые придется объезжать. Глубину оврагов, к сожалению, спутниковая карта не показывает, а любой объезд – это потеря времени и, возможно, демаскировка всей колонны. Спуститься с дороги, как и взобраться на нее, танк сможет в любом месте, где насыпь не слишком высокая, стоит лишь ствол в обратную сторону развернуть, чтобы не пропахать им землю. Но вопрос необходимости танковой атаки все еще оставался открытым. Эта атака была действенна только в том случае, если свою атаку начнут «Азов» и «Шахтерск». Удар сзади был бы эффективным. Но собственная атака на позиции националистических батальонов могла бы привести к плачевному результату. Мой батальон и в живой силе, и в количестве танков уступал двум украинским. А атака обычно считается эффективной тогда, когда имеется троекратное преимущество в силе. К тому же мои бойцы были еще не обстреляны, и неизвестно, как они поведут себя в сложной ситуации под градом пуль и снарядов. Лучше было бы не рисковать.
В это время подал какой-то короткий сигнал ноутбук на коленях у Амирхана. Старший лейтенант милиции вопросов не задавал, но сразу передал компьютер владельцу. Тот, поймав мой вопросительный взгляд, объяснил:
– Почта какая-то пришла… Ого… Объем большой. С того же адреса, что и карта… Открывать, товарищ Последний довод?
– Конечно, если с того же адреса. Это адрес надежный.
– Программу какую-то прислали, – сообщил через несколько минут компьютерщик, – заархивирована. Я распаковываю. Устанавливать?
В этот момент моя трубка подала сигнал.
– Сейчас скажут, что за программу прислали, – пообещал я, увидев на определителе номер командующего.
– Владимир Викторович, почту получили?
– Так точно. Какая-то программа.
– Пусть компьютерщик установит. Программа, говорят в управлении, интуитивно понятная. Даст вам возможность в реальном времени общаться с камерой спутника. И даже в инфракрасном режиме, ночью то есть, работать сможете. У меня все. Это лучшая корректировка.
– Да, похоже, лучшая. Спасибо, товарищ полковник.
Мочилов отключился от разговора…
По моей просьбе майор Головин договорился со старшим в команде расчетов РСЗО, чтобы тот держал трубку под рукой и принимал данные корректировки прямо от меня. И дал приказ открывать стрельбу только после первого залпа украинской артиллерии. Это было вызвано тем, что я уже слышал, как «укропы» хвастаются своими ловушками. Они ставят деревянные макеты пушек и самоходок, чтобы противник их обстреливал, и так выясняют, где находятся батареи донбасского ополчения. Кроме того, боезапас у нас был не слишком большой. Но если учесть, что каждый «Смерч» накрывает одним залпом по площади поражения шестьдесят семь гектаров пространства и все это выполняет за тридцать восемь секунд, то, как я посчитал, двух залпов из каждой установки будет достаточно, чтобы полностью сорвать возможность атаки на Александровку.
После этого майор вернулся в свой «уазик». Сам Головин мог мне понадобиться во время подготовки атаки силами всего батальона. Через него поддерживалась связь с командирами рот, которых сам начальник штаба знал несравненно лучше, чем я. Автоколонна двинулась, оставив в прикрытие своим артиллеристам взвод на грузовике. Я уступил свое место в колонне другому грузовику, в кузове которого спарили два крупнокалиберных пулемета из тех, что стояли на вооружении взвода охраны Нечипорука. Еще два спаренных пулемета стояли на другом грузовике, замыкающем нашу колонну. Это было сделано для защиты от возможной атаки вертолетов. Данных о том, что «Азов» и «Шахтерск» имеют на вооружении вертолеты, у нас не было. Но вертолетам прилететь было недолго, так что стоило поберечься.
