— Не понял! Повтори, пожалуйста — Присев, отпил из её чашки. — Куда ты, родная, собралась? Ну-ка?
— В Сибирь, милый!
— Это касательно того дела? Ведь так?! Я правильно понял?
— Именно так!
— Не пущаю! — пытался неловко отшутиться.
— Считаешь, — подошла к раковине, вылила остатки кофе, быстро ополоснула чашку, — то, чем я занимаюсь…
— Думаю, ты ввязалась в опасное дело, чувствую! И ещё этот, твой вояж по местам «боевой славы маньяка»! Сама придумала? — резко встал.
— Была у Александра Васильевича! Поговорили. В общем, мне очень надо! Ну, Дюша? Не сердись! — Присела, молча глядя в окно, ожидая шквала негодований, уже привычных обвинений.
Вадим зачем-то взял уже мытую чашку, подставил под струю, стряхнул.
— Значит так, дорогая! — Опёрся двумя руками о мойку. — Одну не пущу, так и знай! Бандоты сейчас там не меньше, чем после войны, поверь! Если не больше! Я тоже, знаешь ли, хоть и занятой человек, и нет времени заниматься подобными вещами, но иногда заглядываю в Инет. «Бойтесь бандитов, «крышу» предлагающих!» Как тебе?
Саломея взглянула на мужа.
— Это, между прочим, обращение к кемеровским предпринимателям сотрудников отдела по борьбе с организованной преступностью Кемеровского Управления внутренних дел!
Это накануне, как ожидает полиция, широкомасштабной «гангстерской» войны между всеми криминальными группировками. Предпринимателей мочат, извини за словечко, конкурентов. Криминальная обстановочка ещё та! — развернулся к ней корпусом.
— Да брось, Вадик! Не девяностые! — удивлённо: — А причём здесь я?
Заглядывая в лицо:
— Ну, Мися! Умная женщина, к тому же, — имеешь необыкновенный дар… И такая наивная… Ты в зеркале-то себя часто видишь?
Саломея хлопнула ресницами: — Часто. И что с того?
— И ты с уверенностью можешь утверждать, что похожа на среднестатистическую россиянку? — Зачем-то выдернул бумажное полотенце, протёр руки. — Да у тебя вот здесь, — показал, — в середину лба. Она снова представила эту дырочку во лбу всех жертв на фото. На кухне работал кондиционер, — бросило в жар, секунду спустя, зазнобило. Плечи непроизвольно дёрнулись, — Вадик истолковал по-своему. Вытер руки. Снова приставил палец ко лбу, продолжив: — Не нравится? У тебя вот здесь написано: «Бизнес-леди»!
— Всё равно, не пойму, о чём ты!
— Господи, Моля! В гостинице, первопапавшейся, сразу пробьют, откуда, кто такая? В твоих руках сеть обувных магазинов здесь! Дорогих, кстати!
— Ну?
— Что? «Ну»? Может и приехала составить местным конкуренцию, тоже открыть сеть? Будут ходить хвостом, вынюхивать! А там, не дай бог…
— Дюша! Да тебе детективы писать! — хохотнула. — А ведь это мысль!
— О, Господи! — Вадим взялся за голову. — Короче! Решено! Беру отпуск. Одну, — ни за что! Придумала тоже!
Саломея подошла к мужу. Взяла в ладони его лицо, заглянула в глаза.
— Невероятно. — Произнесла тихо. — Ты лучший муж в мире, Дюша!
— Не лучший, не надейся! Лишь пытаюсь им стать! — поцеловал её ладошку. — Ой, Моля! — Иронично. — Люблю, дурак, тебя! Свою странную женщину. И давно понял, до конца. Ты не исправима, Мися! Твоя жизнь ну, это, в общем, и моя… — Тепло улыбнулся. Затем хитро прищурил глаза.
— Изюминка ты моя! — взяв за талию, приподнял.
Оба рассмеялись. Осторожно прижал её голову к груди. У их ног тихо сидел Блэкки. По его длинной чёрной шерсти куда-то вверх карабкался белый котёнок.
— Ой, это кто у нас? — воскликнул младший сын Кирюша. Пёс не шевельнулся, снисходительно поглядывая на белый комочек, что барахтался в его шерсти.
— А вы? Чем тут занимаетесь? Хоть покормили? — кивнул на котёнка.
— Ну, вот и хозяин пришёл! Давай, мать, какой-то ужин для всех соображать!
Покинув просторную кухню, вернулся с бутылкой шампанского. Саломея вопросительно взглянула на мужа. Затем молча, глазами кивнула в сторону Кирюши, поглощённого игрой с котёнком. Вадик постучал пальцами себе по лбу. Она прикусила нижнюю губу. Дёрнула подбородком. Мол, как сообщить сыну, — их отпуск в Испанию отменяется. Кирилл поднял глаза на отца.
— Какая-то дата? Почему не знаю!
— Понимаешь, Кирюш…, — начала Саломея.
— Мы передумали, вместо Испании, — Сибирь! — выпалил отец. И тут услышали, совсем неожиданное: — Ур-р-а-а! Вот мои в классе обзавидуются! — Запрокинул голову, глядя в потолок. — Ярмак, декабристы, кто там ещё…
Родители недоумённо переглянулись.
— Кирюш! — виновато проговорила она, — мы с папой летим в Новосибирск… По делам. Моим. Ненадолго.
Сын растеряно взглянул на обоих. — А я? А мне… куда?
Мать с отцом переглянулись. Не задумываясь, Вадим объявил:.
Лиманская Надежда. Бездна смотрит на тебя.
— Куда ж мы, без тебя? И ты с нами! — подросток заглянул в глаза матери.
Саломея одобрительно кивнула.
— Вот это я понимаю! Вот это творческий подход к решению вопроса! — Кирилл повернул голову к отцу.
— Что? Что? — переспросила, затем посмотрела на мужа.
Не сговариваясь, родители прыснули со смеху.
— Такое событие, и, правда, надо отметить! — заявил Кирилл.
— Не рановато? — усмехнулся отец.
— Поездка, пап! Всё же — Сибирь! Ну, в самый раз! Я, как ты, люблю отмечать всякие события! — Саломея взлохматила светлые волосы сына.
— После ужина, — спать! Никаких игр за «компом»!
Следующий весь день Саломея занималась сборами. Вадик куда-то звонил, сидел за монитором, делая заметки в блокноте, затем снова звонил. Это продолжалось весь день. И он, наконец, закончился.
Александр Васильевич с удовольствием забрал и Блэкки, и Моню, — так решили назвать перса шиншиллу, — к себе на дачу. Утром раздался звонок в дверь. Приехал Князев, считая долгом непременно проводить.
В аэропорт прибыли раньше времени.
— Ничего, — отвечая на возражение Александра Васильевича, поговаривал накануне, с утра Вадим, — часть времени на пробки уйдёт, прибудем тютелька — в — тютельку! До регистрации оставался целый час. Самолёт вылетал около полудня.
Саломея взглянула в иллюминатор, затем на спящего сына. Вадим в наушниках, закрыв глаза, привалился головой к спинке кресла и, в который раз «читал» Достоевского. Она никак не могла взять в толк: ну как можно назвать это чтением? Однажды услышала от очень неглупого человека, эрудита, тот серьёзно ей сообщил: «Я не читаю книг, я их слушаю!». Она тогда промолчала в ответ. А теперь покосилась на мужа, — и он туда же!
Саломея не ожидала ничего подобного. Новосибирск оказался молодым, энергичным городом. Он отличался не романтическим налётом старины, скорее молодостью, масштабностью, эдаким сибирским размахом во всём.
