– Я в… в Лондоне. – Это была даже не ложь. Пока что.
– Хорошо. Это очень хорошо.
Наступило молчание.
– Пап?
– Ника, я надеюсь, ты понимаешь, как сильно я люблю тебя. – Он был заметно пьян.
– Конечно. И я тебя.
– Я знаю, что исчезновение сестры повлияло на тебя. И что ты винишь меня во многом. Ты права. Я поступил малодушно. Я выбрал твою мать.
– Что?
– Ты должна знать. Когда я познакомился с твоей мамой, у нее уже была маленькая Женя, пара месяцев от роду.
– Что ты хочешь сказать?
– Женя – не моя дочь.
Я сглотнула комок:
– Тогда чья?
– Не знаю. Твоя мать не говорила, а я не спрашивал. Иногда думал, что она вышла за меня только потому, что девочке был нужен отец. – Он тяжело вздохнул. – Я так и не смог полюбить Женю. Она была мне чужой. А после того, как твоя мама сказала ей обо всем, она и вовсе не смогла жить со мной под одной крышей. Я оплатил ей учебу. И я испытал облегчение, когда она взяла деньги и сбежала.
– Деньги? – Значит, деньги все-таки были.
– Они предназначались на оплату учебы. Она так и не внесла их в кассу. Я попросил одного из друзей, летевшего в Лондон, передать ей конверт. Они встретились накануне того дня, когда ее видели в последний раз.
Я промолчала. Вот сейчас я могла бы рассказать ему, что знаю, кто убил ее и какое наказание он понес. Но вместо этого я просто молчала и наблюдала через окно, как мальчик и девочка, туго сцепив пальцы, говорят друг другу «прощай» на перроне.
– Поэтому я уверен, что она просто сбежала. Она никогда не любила никого из нас, кроме твоей матери, – сказал папа. – Ника, ты там?
– Да, пап, – рассеянно отозвалась я. – Ты прав, она просто сбежала. Не нужно себя ни в чем винить. Ты бы все равно ничего не смог поделать.
– Ладно, мне пора. Позвоню тебе через три дня уже из Майами. Я рад, что ты послушалась меня и не влезла в историю.
– Ага.
Я повесила трубку.
На самом деле в глубине души я всегда знала, что вы с ним не родные. Вы слишком разные. Мне стало понятно, почему мне не досталось твоего гена стройности. И конечно сразу многое прояснилось в их отношениях с мамой. Они не были первой любовью друг друга, как я думала всю жизнь. Папа стал для нее запасным вариантом. И всю жизнь доказывал, что она не ошиблась с выбором. А ты просто хотела, чтобы тебя любили. Поэтому тебя и тянуло на парней вроде Криса.
Фрейд, дедушка Фрейд наверняка улыбается сейчас в своей могиле.
Status: не прочитано
04:11 28 июня 2015, воскресенье
Crystal Сastles – «Сrimewave»
Фух, наконец я снова на связи и могу рассказать тебе ВСЕ! Господи, с чего же начать? Постараюсь быть краткой и не влезать в ненужные детали. Но ничего не обещаю. Меня очень затягивает это повествование. Может, имеет смысл вести дневник?
Итак, на станции «Касл-Керри» мне удалось договориться с какими-то разрисованными ребятами, что за десятку они подбросят меня до Гласто. Я забралась на заднее сиденье и уставилась в окно. Из стерео рванул даб степ, и мы тронулись.
Небо прояснилось, и сквозь сизые тучи на зеленые луга струились длинные теплые лучи вечернего солнца, широкие и плоские, как горки на детской площадке. Ехать было недалеко.
Я все ждала, когда же увижу фестиваль с его шатрами, огнями, музыкой и смехом, но правда заключалась в том, что площадка была настолько огромной, что целиком ее можно увидеть только сверху, если лететь над ней. Первым делом я увидела парковку. Все на свете начинается с парковки. На этой было очень паршиво с местами.
Когда машина остановилась, я поблагодарила ребят и поспешила к входу. Мне нужны были Бронзовые ворота. Я ожидала увидеть очередь длиной в квартал, но народу оказалось совсем немного. Я двинула по устланной спрессованной соломой дорожке вдоль бесконечных рядов припаркованных машин в сторону ворот. Хотя на Гласто меня ждало серьезное дело, я предвкушала фестиваль с радостным нетерпением. Из поезда я позвонила Лоре. Она сказала, что я могу спать в ее палатке, а резиновые сапоги и спальный мешок купить можно прямо на месте.
Наконец подошла моя очередь. Я приблизилась к проходу, который перегораживали двое стюардов в оранжевых жилетах с бейджами и рациями. Позади них вдоль линии ворот вальяжно прогуливались двое конных полицейских cо связкой разноцветных бус на шее.
Я представилась и назвала имя человека, чьим гостем являюсь. Стюарды переглянулись.
– Какая-то проблема? – спросила я.
Тот, что выглядел постарше, отступил на несколько шагов и тихо переговаривался с кем-то по рации. Второй стюард попросил меня отойти в сторону, пока он проверит билеты тех, кто стоял в очереди за мной. Я занервничала, ладони противно вспотели. Я боролась с сильным желанием наорать на этих ребят, чтобы они пошевеливались и делали свою работу. Прошло не меньше десяти минут. Тут первый стюард вернулся к входу. С недовольной ухмылкой он шепнул что-то второму.
– Что происходит? Вы собираетесь меня пропускать? – возмутилась я.
Они снова ничего не ответили.
Я заметила, что в нашу сторону направляется женщина, говорившая по рации. Это за мной, подумала я, сейчас она заставит их пропустить меня. Действительно, она подошла ко мне и представилась:
– Привет, я Керри-Энн. Пройдемте со мной.
Вместо того чтобы забрать меня внутрь, за ограждение, она снова вывела меня наружу, к парковке. Наверное, подвезет меня до ВИП-зоны, пронеслось у меня в голове. Но, когда мы отошли на расстояние выстрела от ворот, она повернулась ко мне и объявила:
– Мисс, мне очень жаль, но вы стали жертвой мошенников.
– Что? – Я достала из кармана телефон: – Вот, посмотрите, переписка и подтверждение платежа.
– Простите, но человек, в списке гостей которого вы якобы числитесь, не подозревает о вашем существовании. Да и, если бы знал вас и хотел пригласить, у него нет таких полномочий.
– Но я же заплатила!
– Увы. Так или иначе, я не могу пустить вас внутрь.
– Не может быть!
– Мисс, я понимаю ваше расстройство. К сожалению, в этом году мошенники особенно активны. По нашим данным, отмечено более сотни случаев подделки билетов. Я прошу вас подать официальное заявление в полицию и изложить все обстоятельства транзакции. На сайте фестиваля сказано, что любая перепродажа билетов незаконна, поэтому мы не можем взять на себя ответственность.
Я смотрела на нее открыв рот. Вот такие же люди вроде нее отказались брать ответственность за тебя восемь лет назад. Больше всего мне хотелось ударить ее, но я понимала, что она просто делает свою работу и бить мне надо разве что себя – за глупость и доверчивость. Конечно, мне стоило задуматься, но все происходило так быстро и я так обрадовалась своей удаче, что просто отогнала все сомнения. Я уронила голову на грудь.
