Но на чай Матвей не пришел. А вечером, после одиннадцати, он постучался к Ларисе.
Дверь открылась почти сразу. Ничего не говоря, девушка схватила его за руку, втянула в комнату и закрыла дверь на защелку.
– А если кто увидит? – Вопрос прозвучал возмущенно, а в глазах задорный блеск.
Платье на ней вовсе не форменное, нарядное, и сама она сверкает как начищенный пятак. А духи пахнут!..
– А никто не знает? – ничуть не смущаясь, спросил он.
– А кто знает?
– Ксения на чай приглашала…
– А ты почему не пришел? – спросила Лариса вроде бы застенчиво, но смело.
– А что я здесь делаю?
– Сюда тебя никто не звал.
– А я вот взял и пришел.
– А если кто увидит?
– Уже не увидит.
– А если услышит?
– А я заставлю тебя молчать. – Он обнял ее за гибкий упругий стан и закрыл рот поцелуем. Чтобы молчала.
Лариса уперлась руками в его грудь, попыталась оттолкнуться, но Матвей крепко держал ее. Она продолжала дергаться, но с каждыми разом ее рвение слабело. В конце концов Лариса позволила кавалеру уложить себя на постель.
Губы у нее сочные, сладкие, дыхание мятное, а грудь упругая. Соски затвердели, вздыбились, легко прощупывались через ткань платья и чашечки бюстгальтера.
Матвей расстегнул молнию на платье, но Лариса неожиданно с силой оттолкнулась от него и прошептала:
– Не надо.
– А так? – Он снова поймал ее и поцеловал.
Она кивнула и закрыла глаза. Да, так можно.
Матвей положил руку ей на коленку.
Лариса обмякла, позволила ему развести ей ноги, но тут же снова оттолкнула его.
– Хватит!
– Я пойду? – Матвей сел, опустил ноги на пол.
Было у него однажды. И так с девушкой, и эдак, а она все никак. А когда он поднялся, чтобы уйти, она сама набросилась на него, раздела и все такое.
– Не надо! – Лариса схватила его за руку, потянула на себя и снова расслабилась под его долгим затяжным поцелуем.
Он просунул пальцы в декольте, вынул налитую округлость из чашечки, и Лариса даже не дернулась. Но стоило ему потянуться губами к ее соску, как она толкнула его в грудь с такой силой, что он едва не слетел с кровати.
Лариса поднялась, оправила на себе платье, но даже взглядом не показала на дверь.
– Что вы, мужики, за народ. Сразу в постель тащить! – с кокетливым укором проговорила она.
– Мы народ темный, у нас все на инстинктах.
– Вот я и говорю, животные у вас инстинкты.
– А как надо? Научишь? – Матвей нарочно сделал недоумевающее лицо.
– А ты не знаешь?.. Ну хорошо! – Она махнула рукой, призывая его оставаться на месте, а сама вышла из комнаты.
Вернулась Лариса с подносом в руках. На нем чайник и чашки, половина пирога на одном блюде, пирожные на другом. Сахар, мед, варенье.
– Показательно! – потирая ладони, заметил он.
– Это с точки зрения женщины, – весело сказала она, сгружая угощение на стол.
– А с точки зрения мужчины… извини, ничего горячительного у меня здесь нет. – Матвей развел руками.
– Я могу одолжить. – Лариса достала из тумбочки початую бутылку. – Любишь чай с коньяком?
– Люблю все, что с коньяком. Пьяную вишню, например. – Он обнял Ларису, прицелился.
Она попыталась убрать губы, но сама же себя и удержала. А губы у нее вкусные – как вишня в коньяке.
– Чай остынет, – сказала Лариса, нехотя отстранилась от него, наполнила чашки.
Матвей взял пирожное. Хотел всего лишь попробовать, а оно целиком растаяло на зубах.
– Вкусно!
– Ксения постаралась.
– Я знаю, она тебя за меня сватает, – сказал Матвей. Он дурачился и не скрывал этого.
– Скажи, ты всегда такой простой или только со мной? – спросила Лариса, глядя на него с веселой улыбкой, но внимательно.
– С тобой просто и уютно.
– Уютно?
– Очень.
– И все?
– Нравишься ты мне. Могу и утонуть в тебе. Но я пока побарахтаюсь, ладно? А то у тебя жених есть. Вдруг ты только его любишь?
– Если бы у меня был жених, то ты сейчас здесь не сидел бы. – Лариса не пыталась изображать из себя святую невинность, но что-то такое в ней проскальзывало.
– Значит, нет никого?
– Нет.
– А был?
– Ну, может, и был… – Взгляд ее затуманило воспоминание, в котором угадывалась добрая история с дурным концом.
– Не мое дело?
– Не твое дело.
– А сама откуда?
– Из Тулы.
– Я так почему-то и подумал. Чай у тебя вкусный, как будто из самовара.
– Не совсем из Тулы.
– А ты не переживай, меня деревней не напугаешь. Я только за. Чем человек проще, тем лучше.
– Простой – за порогом постой! – Лариса грустно улыбнулась.
– Так не нужно в чужой дом проситься, тогда и за порогом стоять не придется.
– Ты про этот дом?
– Вообще.
– Про этот. А если мне здесь нравится?
– Так я ничего не говорю.
– Не говоришь. Но за Даной увязался.
– Дана попала в беду. Ей угрожают бандиты.
– И сейчас угрожают?
– И сейчас.
– Ты это серьезно или тень на плетень наводишь?
– Серьезно.
– А что за бандиты?
– Из Багульева. Она туда случайно попала.
– Да, я слышала.
– И про Котофея слышала?
– Нет.
– А Дана случайно подслушала разговор про убийство. Сама знаешь, что с опасными свидетелями делают. Она побежала, за ней погнались, я спрятал ее в своем доме. Потом Дана сделала мне предложение, от которого я не смог отказаться.
– Но ты же не профессиональный телохранитель.
– А Алик был профессиональным телохранителем?
– Он прошел специальную подготовку.
– И у меня специальная подготовка. Пять лет в разведке. Рейды по тылам противника, боестолкновения. У меня есть опыт.
– Чечня?
– И Чечня, и Дагестан.
– Пять лет?
– Мало?
– Ну, бывает и больше.
– Так я парень простой. Два года срочной, три по контракту. А потом золото в тайге добывал.
