— А если украл, то что?
Мужчина размышлял над этой моральной проблемой совсем недолго, ровно столько, сколько ему понадобилось, чтобы перелить полный стакан водки в свое горло.
— А мне-то что?
— Вот и я так думаю, тебе то что. Значит, договорились.
Мужчина красноречиво посмотрел на меня. Не понять этот взгляд было просто невозможно.
Я достал кошелек и протянул ему пятисотенную бумажку. Это было даже чересчур щедро, но я находился не в той ситуации, когда следует экономить.
— Давай неси свою вещь.
Из машины я извлек аппаратуру. Тот внимательно осмотрел ее, но от комментарий благоразумно воздержался.
— Пошли за мной, — сказал он.
Мы пришли квартиру типичного алкаша. Судя по пятнам на обоях, когда-то тут стояла мебель, теперь же почти ничего от обстановки не осталось. Тот понял смысл моего взгляда.
— Ты не боись, никуда твоя бандура не денется. Я продаю только свое. А ты мне хорошо заплатил. Когда за ней зайдешь?
— Не знаю, но надеюсь, что скоро.
— Я либо здесь, либо во дворе на скамейке. У нас тут кампашка.
Я вышел во двор, сел в машину и поехал назад. Через десять минут я снова сидел в своем кабинете.
— Ольга Вячеславна, зайдите, — сказал я.
Она вошла.
— Как продвигается задание? — спросил я, строча записку: «Кто-нибудь меня спрашивал»?
«Никто» — так же письменно ответила она мне.
Кажется, эта форма общения становится для нас привычной, невольно подумал я.
Я сжег нашу переписку, и Ольга поняла, что больше у меня к ней нет вопросов.
До конца рабочего дня к некоторому моему удивлению ничего больше необычного не произошло. Правда я обнаружил, что в концерне царит нервозная атмосфера. Некоторые мои собеседники вели себя немного странно, в них ощущалось затаенное беспокойство. Но при этом никто не говорил о случившимся. Правда волнения испытывали далеко не все, из чего я сделал вывод, что им не известно о случившимся.
С Царегородцевой в этот день я встретился в концерне только однажды на совещании у Кирикова. Об утренней находки на нем не было сказано ни слова, да и вообще президент компании вел себя как обычно: был уверен в себе, много говорил, много шутил. Что касается Царегородцевой, то она лишь на какое-то мгновение посмотрела на меня, но ее лиц не отразило никаких чувств.
Перед нашей встречей я решил заехать домой. Внимательно осмотрел замок, но непрошеных визитеров у меня на этот раз не было. Я подумал, что если бы они проникли в квартиру, то могли обнаружить записи разговоров в кабинете Фрадкова. Правда они хранились в сейфе, но я не был уверен, что его стальная дверь стала бы непреодолимой защитой от проникновения в него чужаков. Я сложил кассеты в сумку и решил спрятать их в подвале, Там в свое время я оборудовал небольшой тайничок, так как когда занимался журналистскими расследованиями, в мои руки периодически попадали весьма ценные и опасные документы.
Переместив записи из квартиры в подвал, я немного успокоился и стал готовиться к предстоящей встречи. Я чувствовал довольно сильный ажиотаж, но в отличие от утреннего волнения вечернее — было значительно приятней.
Я принял душ, затем одел свой лучший костюм, подобрал к нему подходящий галстук. И в таком парадном виде предстал перед зеркалом.
Своим видом остался вполне доволен. На меня смотрел совсем не старый мужчина, высокий, статный, с приятным волевым лицом. Такой достаточно удачный экземпляр мужской породы вполне способен понравиться красивой и умной женщине. Так что не исключено, что сегодня ночью меня ждет более чем приятное любовное приключение.
Я так распалился, что почувствовал сильное нетерпение. Взглянул на часы и горестно вздохнул: до свидания еще оставалось целых долгих два часа.
Я довольно долго искал кафе, так как во-первых, район был мне совершенно незнакомый, а во-вторых, само заведение находилось где-то на задворках. А потому оно по определению не могло быть приличным заведением. Так, в общем, и оказалось, зал был каким-то унылым, стулья неудобными, а официантки ленивыми и нерасторопными. Я выбрал столик и стал ждать Царегородцеву.
Я выкурил две сигареты подряд, а ее все не было. У меня даже закралась мысль: а если это была с ее стороны шутка? Или ловушка? Учитывая сегодняшние события исключить нельзя ничего. Этот лиса— Костомаров мог заставать ее выманить меня на эту окраину. И если под утро где-то поблизости от этого места найдут мой труп, следователи так никогда и не узнают, какого черта я оказался в такой дали от дома.
В этот момент дверь отворилась, и я увидел, как в кафе вошла Царегородцева. Заметив меня, она направилась к моему столику. Я не дал маху и сделал все по этикету. Встал со своего места, отодвинул стул для своей даме, поцеловал ей ручку. Но к своему разочарованию ответной реакции от нее не дождался, она не обратила внимание на мою предупредительность, если не считать ни к чему не обязывающего кивка головой. Она села, вынула из сумочки сигареты и выжидающе посмотрела на меня. Мне ничего не оставалось делать, как тоже сеть напротив нее.
— Я успел посмотреть меню, — сказал я, — оно не слишком богатое, но кое-что выбрать все же можно.
— Спасибо, но ничего не надо. Пусть принесут чаю.
Начало встречи не слишком меня вдохновило. Царегородцева выглядела уж слишком серьезной, даже официальной для любовного свидания. У меня стало закрадываться подозрение, что она захотела встретиться со мной совсем по другому поводу.
Пока мы ждали чая, Царегородцева курила и почти не смотрела на меня. Я тоже решил молчать: раз она меня пригласила сюда, пусть и говорит.
Принесли чаю. Царегородцева царственным жестом помешала ложечкой сахар и сделала маленький глоток. Мне всегда нравились женщины, которые не только красивы от природы, но еще и умеющие не менее красиво себя вести.
— Мне хотелось с вами поговорить, Леонид Валерьевич, — произнесла она наконец едва ли не первую с начала встречи фразу.
— Именно здесь?
— Да, здесь, — кивнула она головой и улыбнулась. — Не конкретно здесь, а где-нибудь подальше от концерна. А об этом кафе я узнала случайно, как-то проезжала мимо с него с даче. Вот и вспомнила о нем. Простите, если заставила вас далеко ехать.
— Ничего, я готов был поехать и дальше.
Царегородцева посмотрела на меня, но вместо ответа отпила из чашки.
— Наверное, то, что я вам скажу, удивит вас. Я долго думала и долго не решалась обратиться к вам.
— Не беспокойтесь, я всегда работал в таких местах, где люди быстро перестают чему-то удивляться.
— Вот потому-то я и решила с вами поговорить об этом. Понимаете, мне угрожают.
— Угрожают, но кто?
Царегородцева нахмурила брови. Мне показалось, что она думает над каждой произнесенной фразой.
