— А теперь должно все происходить даже еще более естественно. Если наши слушатели заподозрят обман, нам обоим не сдобровать. Речь идет о вашей и моей жизни. Вам придется сыграть эту роль. Ничего в ней такого уж сложного и нет. Порепетируйте.
— Прямо сейчас? — испуганно спросила она.
Я не смог удержаться от улыбки.
— У нас в запасе самое меньшее часа четыре или пять. Я вас отвезу сейчас домой, там и сделайте генеральный прогон этой пьесы. И приезжайте ко мне в часиков двенадцать. Поужинаем, я должен за вами поухаживать, соблазнить. А когда вы окажетесь готовы, начнем изображать страсть. Вот такой у нас с вами сценарий на предстоящую ночь.
Мы проехали несколько километров, прежде чем Ольга заговорила вновь.
— Хорошо, я постараюсь. Но только ради него.
Я понял, что она имела в виду своего погибшего жениха.
— А вот и ваш дом. — Я остановился. — Жду вас.
Я решил, что хотя любовь будет не настоящая, но ужин должен быть настоящим. Это поможет ей лучше войти в роль. Поэтому в расположенном неподалеку от моего дома универсаме купил целую корзину деликатесов, выбрал изысканное, хотя и жутко дорогое, вино. Но когда речь идет о жизни двух неплохих человек и одна из них — твоя — глупо экономить.
Я проверил дверь и убедился, что пока меня не было, в квартире побывали непрошенные гости. Конечно, факт не самый приятный, зато пока все идет по плану.
Я даже не стал искать, куда они запрятали микрофоны. Это можно будет сделать потом. Пока же я пошел принимать ванну. Хотя любовь будет бутофорская, но лучше быть чистым при любых обстоятельствах.
Я ждал Ольгу, а думал о Царегородцевой. Как был бы я счастлив, если бы она вошла в мою дверь, села за этот стол, потом бы мы занялись не имитацией, а настоящей любовью. А вместо этого придется изображать из себя влюбленного, не испытывая на самом деле никаких чувств. Что может быть скучней и не интересней этого?
Ольга пришла в точно назначенное время. Я впустил ее. Подумал: поцеловать ли в щеку, но решил не делать этого.
— Я ждал вас с нетерпением, — сказал я с небольшим придыханием. — Проходите.
Ольга посмотрела на меня и прошла в комнату, где стоял накрытый стол.
— Нас ждет ужин при свечах. Вам нравится, когда горят свечи?
— Очень. Спасибо, я не ожидала такого приема.
— Я считаю, что вы стоите гораздо большего. Садитесь. — Я показал ей место, куда сесть.
— Позвольте налить вам вина, — предложил я, когда мы расположились за столом. — Вам нравится такое вино?
— Да, очень. Только я мало пью.
— Но сегодня такой вечер, когда можно позволить себе выпить больше обычного. Мы с вами впервые вместе одни. Я давно об этом мечтал. Надеюсь, что и вы — тоже.
Ольга немного странно посмотрела на меня.
— Да, я тоже хотела, чтобы это однажды случилось.
— И этот счастливый миг наступил. За него предлагаю и выпить. На брудершафт. Вам не кажется, что самое время перейти на ты.
— Кажется.
Как бы ей дать знать, чтобы она вела себя более эмоционально? Так с человеком, с которым собираешься лечь в постель, не разговаривают. Может быть, вино поможет?
Мы выпили на брудершафт. Я решил, что на этот раз поцеловаться все же нужно, пусть запишутся на пленку звуки поцелуя.
Мое намерение удивило Ольгу, но возражать она не посмела. Я впервые ощутил ее мягкие губы. Когда я сел на место и посмотрел на нее, то обнаружил, что она вся зарделась. Не слишком ли она застенчива для нашего беззастенчивого времени?
— Тебе нравится мое гнездышко? — спросил я.
— Да, у вас, у тебя, — быстро поправилась она, — уютное гнездо.
— А его хозяин нравится?
Во взгляде Ольги появилось нечто отдаленно напоминающее вызов.
— Нравится.
— Мне кажется, мы могли бы стать неплохой парой.
— Может быть.
— Ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел. В тебе есть очарование застенчивости. Это очень возбуждает.
— Я никогда не думала о себе ничего подобного.
— Я тебе говорю об этом, как мужчина.
— Ты мне тоже сразу понравился, — вдруг с какой-то непривычной решительной интонацией произнесла Ольга. — Когда я тебя впервые увидела, что сказала себе: если он меня пригласит, я не стану отказываться.
— Как жаль, что не умею читать мысли. Я бы пригласил тебя в тот же день.
— В тот день я бы, наверное, не согласилась. Иначе что бы осталось от моего очарования застенчивостью. Я бы тебе быстро бы наскучила.
А она начинает входить в роль, отметил я. Это хорошо.
— Черт возьми, а ведь в этом есть свой резон. Всегда, в конце концов, убеждаюсь, что в науке любви женщины превосходят мужчин. Они сразу понимают такие вещи, о которых мы догадываемся в лучшем случае только в конце.
— А как бы тогда мы защищались против мужской агрессии. Вы хотите, чтобы женщина отдалась бы вам уже через пять минут после знакомства.
— Ты полагаешь, что через целых пять минут. Это очень лестное о нас мнение. Очень многие мужчины хотели бы овладеть женщиной, даже не знакомясь с ней, прямо в тот же момент, как только увидели.
— Льщу себя надеждой, что ты не из их числа.
— Нет, хотя всякое случается. Но я рад, что мы начинаем сближаться только сейчас.
— Почему?
— Это делает наши отношения насыщенней. В них появляются новые грани. Мы уже кое-что узнали друг о друге, это позволяет нам вести себя по-другому. Предлагаю выпить за то, чтобы конец оказался столь же приятным, как и начало.
Я разлил вино по рюмкам. Мы чокнулись и выпили. Жестом я показал Ольги, что пора завершать наш торжественный ужин и приступать к главной мизансцене. Она кивком головы подтвердила свое согласие.
— Ты мне сразу понравилась, — сказал я. — Почему бы нам не переспать. Я уверен, мы оба получим массу удовольствия.
— Я согласна, — произнесла Ольга, при этом лицо у нее приняло страдательское выражение. Я понял, что эта сцена вызывает у нее сильную негативную реакцию. Но сейчас нам было не до сантиментов.
— Мне хочется тебя раздеть. Я очень люблю раздевать женщин. — Это было, кстати, абсолютной правдой, я всегда принимал самое активное участие в процессе избавления женщины от одежды.
— А мне нравится раздевать мужчин.
Я стал шелестеть одеждой, дабы у тех, кто нас сейчас так внимательно слушает, возникла бы полная иллюзия, что мы раздеваемся. Ольга, посмотрев на меня, принялась делать тоже самое. Со стороны это зрелище, наверное, выглядело весьма уморительным, но нам с ней было не смеха. Мы оба хотели, чтобы все это завершилось как можно скорей. Впрочем, в немалой степени это зависело от нас.
