Я записал адрес.
— На всякий случай запомните: я позвоню два раза по три звонка.
Господи, да когда же все это кончится, думал я, спускаясь вниз по лифту. События приобретают просто сумасшедший темп. Даже не остается ни минуты на отдых.
Я мчался по ночному городу. Вокруг меня сверкали бесчисленные огни, только в душе моей было весьма сумрачно. Меня не отпускали предчувствия, что в скором времени смогут произойти печальные события. И я практически никак не могу им помешать.
Царегородцева свила себе гнездышко в недавно построенном доме. Таких роскошных сооружений, предназначенных для элитной публике, за последнее время в городе выросло немало. Когда я, набрав код, вошел в подъезд, то очутился не на лестничной площадке, а в настоящем зимнем саду. Там даже пели птахи, и если бы у меня был бы запас времени, я бы непременно послушал концерт этих пернатых солистов.
Я позвонил условленным звонком. Царегородцева открыла дверь сразу.
— Как хорошо, что вы приехали, — с облегчением произнесла она. — Входите.
Я попал не в квартиру, а в аристократические хоромы. Они были такими огромными, что в них вполне можно было играть в прятки. Из большой комнаты лестница вела на второй этаж.
Хозяйка хором заметила мой взгляд.
— Эта лестница ведет в спальню, — пояснила она.
Я кивнул головой, но никак не прокомментировал ее слова.
— Что-нибудь выпьете? — как-то растеряно предложила она.
Вообще, она была не совсем похоже на саму себя, чувствовалось, что она подавлена страхом.
— Просто воды.
— Я сейчас принесу.
Она вышла из комнаты, я же продолжил осмотр квартиры. На всем лежала печать тонкого и тщательно выверенного вкуса. Эта женщина была не только красивой и элегантной, но и умела создавать вокруг себя атмосферу красоты и изящества. Я невольно вздохнул, Вот бы пожить в такой обстановке, после таких апартаментов моя тесная берлога может вызвать лишь отторжение.
Царегородцева вернулась, неся стакан с водой. У меня так сильно пересохло в горле, что я выпил его одним глотком.
— Так что же все-таки произошло?
— Пока ничего, кроме того звонка. Но и этого вполне достаточно, чтобы лишить меня сна не на одну ночь.
— Я не знаю, придут они или нет, но давайте подготовимся к их встрече. В любом случае вам придется проявить мужество. Вы готовы?
Царегородцева несколько секунд молчала.
— Если я буду знать, что вы по близости, то, думаю, что справлюсь.
Я осмотрел диспозицию.
— Если они придут, то вам надо будет обязательно заманить их в гостиную. А я спрячусь, — я посмотрел на лестницу, — в вашей спаленке. Если вы, конечно, не возражаете.
Я увидел, как покраснела Царегородцева.
— Конечно, идите.
Я вдруг вспомнил то, как развивались события на квартире Косова.
— Есть у вас какая-нибудь маска?
— Маска? — удивилась Царегородцева. — Но зачем вам она?
— Если мне придется появится на сцене, я не хочу, чтобы меня узнали.
— Маску я вам найду. В прошлом году мы с дочерью отдыхали в Африке и там купили несколько масок. Они как раз висят в ее комнате. Пойдемте, я вам покажу.
Мы прошли в комнату дочери. На стене в самом деле висели три маски. Все со страшным выражением. По-видимому, их использовали шаманы для своих заклятий.
Я выбрал самую страшную. Посмотрим, поможет ли мне дух африканского колдуна выкрутиться из этой ситуации?
Мы вернулись в гостиную и сели в кресла. Оставалось лишь ждать поздних гостей. Если они, конечно, окажутся столь хорошо воспитанными, что выполнят свои обещание и придут.
Царегородцева нервно курила сигарету.
— Пока у нас есть время, давайте прокрутим несколько возможных сценарий развития событий, — предложил я.
— И что вы предлагаете?
Я задумался.
— Мне кажется, что непосредственно вам сейчас ничего не угрожает.
— Почему?
— Если бы они хотели причинить вам вред, маловероятно, что они стали бы предупреждать о своем визите. Подловили бы вас где-нибудь и сделали бы то, что намеревались. Скорей всего они хотят действительно с вами поговорить.
— Зачем же тогда все эти угрозы?
— Для того, чтобы вы стали бы податливой и приняли их условия. Вы им зачем-то нужны. Если мои предположения верны, то я бы посоветовал вам им не отказывать, но и не давать безоговорочных обещаний. Любыми способами оставляйте себе лазейку.
— Я попробую.
— Но мы не можем быть уверены, что все так мирно закончится. Я буду в вашей спальне все внимательно слушать. Если я пойму, что вам что-то грозит, я немедленно вмешаюсь в события. Вы же, как только поймете, что начинается заваруха, тут же ложитесь на пол. При таких ситуациях это самое безопасное место.
Царегородцева снова разожгла сигарету.
— А если мне сейчас уехать. Хотя бы к вам.
Я отрицательно покачал головой.
— Если уезжать, то уж навсегда. Бросать эту работу, где-то прятаться пока положение не разрядится или о вас все забудут, что случится очень не скоро. Уезжать же на вечер, не имеет смысла. Они позвонят завтра — и все зеркально повторится. Не стоит переносить неприятности из этой ночи на следующую. Лучше все решить сейчас.
Царегородцева посмотрела на меня, но ничего не ответила.
— Странно. но почему-то мне с вами всегда спокойней и уверенней, — вдруг произнесла она. — Хотя, честно говоря, я вас не совсем понимаю.
Я подумал, что сейчас не тот момент, когда стоит расставлять все точки над и или заниматься душещипательными признаниями. Для этого требуется другая, не такая напряженная обстановка.
Внезапно раздался звонок в дверь. Мы переглянулись.
— Вот и дорогие гости пожаловали, — усмехнулась она.
— Держите себя в руках и думайте над каждым сказанным словом, — напутствовал я ее.
Я быстро вбежал по лестнице и вошел в спальню. Дверь я оставил слегка приоткрытой. Так лучше будет слышен предстоящий разговор, да и если понадобится мое вмешательство, благодаря этому смогу сэкономить пару секунд. А иногда именно от них зависит, в пользу кого решится вопрос жизни и смерти.
Послышались шаги. Я различил легкую поступь Царегородцевой и тяжелое топтанье мужских ног.
«Садитесь, господа», — звонко прозвучал ее голос. И по этой интонации я понял. как сильно она волнуется.
По донесшимся до меня звукам я догадывался, что господа расселись.
«Чему обязана вашим поздним визитом?» — тем же звонким голосом спросила Царегородцева.
