— Я долго ни о чем не догадывалась. Ну а вы? Разве вы не в схожей ситуации. И после того, как вы обо всем догадались, почему вы не уходите?
— Во-первых, мне интересно, чем все это кончится. Я все же бывший сыскарь. А во-вторых, я тоже не могу уйти. Вряд ли они меня выпустят живым. Зачем им рисковать.
— Получается, что мы с вами заложники.
— Вроде того. Но не мы первые. — Я наконец решился. Вы ведь дружили с моим предшественником. У вас с ним был разговор в вашем кабинете буквально за пара часов до его гибели Я верно излагаю?
Она кивнула головой, не спуская с меня глаз.
— Что он вам тогда сказал?
— Он был очень взволнован, ему каким-то образом стало известно, что руководство концерна помимо своей легальной деятельности занимается еще и нелегальной. И в частности, наркобизнесом. Кстати, я тогда впервые услышала от него об этом, и, признаться, не поверила. Так ему и сказала, что этого не может быть. Он ничего не ответил, а ушел.
— И вскоре погиб.
— Но какое имеет отношение тот разговор к его гибели. Мы были в кабинете одни.
— А прослушка. Вы думаете, что вас там никто не слушает.
Я заметил, как она побледнела.
— Какой ужас! Я не подозревала об этом. Но почему я в таком случае до сих пор жива?
Я задумался.
— А вот этого не знаю. Может быть, потому, что вы ему не поверили. А может, потому, что кто-то из небожителей за вас заступился. Или решили подождать развития дальнейших событий. Но если вы проявите ненужную осведомленность, то тогда все и случится.
— Чем дальше, тем страшней. Но что же все-таки делать?
— Сейчас мы не сможем принять никаких решений. Все только-только начинается. И хотите вы того или не хотите, но отныне ваша жизнь зависит от того, насколько удачно вы сыграете свою роль. Мы оба с вами попали в западню, обоим надо из нее выбираться. А сейчас я чертовски хочу спать. Уже три часа ночи. А мне еще добираться до дома.
— Но зачем вам ехать домой. Квартира большая, ложитесь где вам нравится.
«Мне нравится в твоей спальне» — мысленно сказал я ей.
— Принимаю ваше предложение. Где скажите, там и лягу.
Царегородцева посмотрела на меня, и что-то такое вдруг засветилось в ее глазах. Уж не прочла ли она мои мысли? А почему бы и нет. Сделать это было не так уж и сложно.
— Тогда я вам постелю прямо здесь, вот на этом диване, — сказала она.
Глава 30
Утром мягким касанием за плечо меня разбудила Царегородцева. Я не без труда отворил глаза, которые просто слипались от сна. Она была одета в длинный до пят халат. В таком домашнем одеянии, я ее еще не видел. Мне даже показалось, что под ним нет ничего, кроме соблазнительнейшего тела. Но я решил, что нет смысла распылять себя такими воображаемыми картинками, все равно в данный момент это ни к чему не приведет.
— Я приготовила завтрак, Возле вас полотенце. В ванную я вас провожу. — Сказав все это, она вышла из комнаты.
Мы сидели на кухне, пили кофе, ели бутерброды. Мною владело странное ощущение, что вся эта сцена происходит не в первый раз, а повторяется уже течение многих лет. Муж и жена завтракают перед тем, как отправиться на работу, мирно обсуждают домашние дела: о детях, о предстоящих покупках, о том, куда пойти в выходные.
Все было очень похоже, вот только говорили мы совсем на другие темы.
— Что же мне делать? Ведь они обязательно потребуют от меня информации. Никогда я еще не собиралась на работу с таким тяжелым чувством.
— Прежде всего, не паниковать. Раз теперь мы стали союзниками, будем искать решения вместе. Вот только жаль, что не совсем ясно, чего же они в конечном итоге добиваются?
— А по-моему. понять их не сложно. Я думаю, они хотят каким-то образом установить свой контроль над концерном.
В самом деле, а почему бы и нет.
— В таком случае дело более чем серьезное. — Я внимательно посмотрел на Царегородцеву. — Я не могу гарантировать вам, что оно завершится благополучно.
— Я понимаю это и без вас, — довольно резко произнесла она. — Нам пора ехать.
Я кивнул головой, а про себя вздохнул: первый наш «семейный» завтрак закончился.
Мы вышли из дома и каждый сел в свою машину. Царегородцева сразу же дала газ. Я последовал за ней, но мой старенький драндулет не успевал за ее скоростным автомобилем. И очень скоро он исчез из моего поля зрения. Впрочем, я и не пытался преследовать его, мои мысли были заняты тем, что я анализировал события последних часов. Уж больно необычные они были. И не так-то просто было разобраться во всех этих хитросплетениях.
Я занимался текущими делами, а сам думал только об одном: каким образом мне подобраться к Малеевке. Я не видел ни одной тропинки, которая могла бы привести меня туда. Не идти же мне к руководству и попросить направить меня на эту богом забытую станцию. Такая просьба лишь вызовет подозрение, у меня нет ни одной причины для этой поездки. А попасть мне туда очень нужно.
Мой мобильный телефон зазвонил где-то в середине дня, когда я находился в своем кабинете. В трубке раздался женский голос. Судя по тому, как глухо он звучал, звонили издалека.
— Я звоню вам по поручению Подымова, — произнес мой далекий собеседник. — Он просил мне позвонить вам, если с ним что-нибудь случится.
Я почувствовал, как что-то завибрировало у меня внутри.
— Что-то случилось? — спросил я дрожащим голосом.
— Его сегодня утром убили.
Я едва не выронил телефон.
— Как это произошло?
— Он выходил из подъезда своего дома. В него выстрелили три раза. Он умер в больнице, не приходя в сознание через два часа.
— Убийцу поймали?
— Нет. Было слишком рано — и никто ничего не видел. До свидания.
Голос исчез из трубки.
У меня было полное ощущение, что меня только что ударили по голове. Ненависть к убийцам так сжимала горло, что было даже трудно дышать. Невольно я нащупал пистолет под мышкой. И вдруг во мне созрело решение. Я отлично знаю, кто отдал приказ расправиться с Алексеем Я должен ему отомстить, причем, прямо сейчас, всадить всю обойму в его толстое брюхо. И неважно, что будет потом, зато я переживу ни с чем несравнимые, даже с любовью, сладкие мгновения мести. Так больше продолжаться не может. Кто следующий стоит в очереди у этих негодяев на заклание?
В кабинет вошла Ольга. Она сразу поняла, что я не в порядке.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросила она.
В ответ я промычал что-то нечленораздельное. Черт, что за мерзость, когда не можешь сказать человеку ничего из того, что хочешь.
Ольга подсела к столу и стала быстро писать Затем протянула мне записку.
