— А вот тут вы можете сильно заблуждаться. Зачастую мы даже не знаем, кому перешли дорогу. Это все?
— Пока все.
Я вышел на улицу и направился к небольшому скверику, расположенному в метрах двести от здания концерна. Царегородцева уже ждала меня. В легком, простом, но очень изящном платье она, как мощный магнит, притягивала взгляды и мужчин и женщин. Но сама она ни на кого не обращала внимания, она сидела, подставив лицо солнечным лучам, и наслаждалась их нежными теплыми ласками.
Я сел рядом с ней. По-видимому ей было так хорошо, что она не сразу повернула ко мне голову.
— А ведь скоро осень, — не без грусти сказала она. А я даже в этом году не отдохнула на море. То наше короткое путешествие не в счет. Там была работа.
— Какое к черту море. Жить бы остаться. Вчера меня чуть не убили.
— Да, что же произошло? — спросила она, но как-то странно, в ее голосе я не услышал настоящего любопытства.
Уже второй раз за за час я описал недавние события.
— Непонятно, — задумчиво произнесла она. — Хотя с другой стороны все выстраивается в одну цепочку.
— И что это за странная цепочка, когда меня в ней хотят убить?
Царегородцева посмотрела на меня.
— Сегодня, едва я вошла в свой кабинет, ко мне пожаловал Перминов. Я удивилась, так как никогда раньше он ко мне не заходил.
— Я тоже видел его сегодня.
Она кивнула головой.
— Не могу сказать, что меня обрадовало это посещение, он никогда не вызывал у меня симпатии. Перминов относится к тем людям, которые готовы делать все, что им прикажут. Прикажут, он тебя спасет, прикажут, тебя убьет. В общем, настоящая амеба.
— И зачем он к вам пожаловал?
— Он попросил меня поставить визу на одном счете. Когда я посмотрела что это за счет и какая там проставлена сумма, то обомлела. Речь идет о главном расчетном счета концерна, с которого осуществляются платежи по всем текущим операциям, а так же выплата заработной платы сотрудникам. Если я поставила бы визу на платежке, самое большее через неделю вся жизнь в концерне просто бы замерла. Нам даже не с чего было бы платить зарплату. Так что это означало бы практически конец.
— Но как он обосновал необходимость этого платежа?
— Он предъявил экспортный контракт концерна с некой иностранной фирмой на поставку нам оборудования.
— Но может быть, в самом деле такой контракт заключен.
— Да нет никакого контракта, это все чистейшая липа. Как нет и никакой иностранной фирмы. Вернее, она существует на бумаге, но организовали ее Фрадков и Кириков. Разумеется, через подставных лиц, через того же Перминова. Это всего лишь один из каналов перекачки денег.
— Но почему они обратились к вам? Разве Фрадков или Кириков не могут сами перевести эти деньги?
— В тот-то и дело, что с этого счета не могут. Им распоряжаюсь я. Без моей визы банк не примет эти документы к оплате. В этом вопросе меня никак не обойти.
— Но это же банк, которым командует Фрадков?
— И тем не менее это так. Когда я поступала на работу, то настояла на условие, что та часть финансовых операций, которые непосредственно курирую я, без моей подписи не может производиться. Фрадков тогда был за границей и всеми делами вершил Кириков. Ну он и согласился. Когда Фрадков вернулся, то был сильно недоволен этим, они даже вроде бы довольно сильно повздорили, но Кириков почему-то воспротивился отмене этого пункта.
— Скорей всего он хотел как-то ограничить свободу маневра своего компаньона в финансовой сфере для поддержания баланса власти, — предположил я.
— Вполне возможно, — согласилась Царегородцева. — Но меня сейчас беспокоит другой вопрос.
— И что же за вопрос?
— Какие шаги они предпримут дальше?
— А о какой сумме идет речь?
— Четыреста миллионов долларов.
— Да, терять такие деньги никому не хочется. За этот куш стоит побороться. Причем, любыми средствами.
— Вот это-то меня и волнует, с такой потерей они не смирятся, они должны что-то предпринять.
— Как вы думаете, что?
— Откуда мне знать. Могу сказать лишь одно: Фрадов не тот человек, способный расстаться с такими деньгами. Он сделает все возможное, чтобы ими завладеть. Его ничего не остановит. Но все дело в том, что обойти меня он никак не может.
Я задумался.
— Что я, по-вашему, должен сделать в такой ситуации?
— Не знаю, — немного даже насмешливо произнесла она. — Вы же специалист по таким делам, а не я.
— Вам угрожает большая опасность.
— Мне это и без вас известно.
— Скажите, если вас не станет, каким образом можно тогда перевести эти деньги?
— Вы хотите сказать: если меня убьют?
— Да, — подтвердил я.
— Тогда Фрадков получит все права самолично распоряжаться счетом. Поэтому я к вам и обратилась за советом.
— Подпишите счет, деньги не стоят того, чтобы вы рисковали бы своей жизнью.
— Это все, что вы можете мне порекомендовать?
— Но каким образом мне защитить вас? Мои возможности крайне ограничены, в то время, как их возможности очень широки. Это поединок боксеров легкого и тяжелого веса. Я сам хожу по лезвию бритвы, я уже как часов двенадцать должен быть мертв.
— Мне кажется, что я зря затеяла этот разговор. Что ж, до свидание.
— Подождите. Я вовсе не отказываюсь вам помочь. Но мы не знаем, что они предпримут, с какой стороны нанесут удар. В одном я мало сомневаюсь: Фрадков в любую минуту может отдать своим подручным приказ на ваше устранение. Если уже не отдал. Давайте будем перезваниваться через каждые полчаса, и вы будете мне сообщать об обстановке. И, разумеется, вместе поедем домой. И лучше всего общественным транспортом.
— Вы полагаете, что машину могу взорвать?
— Такое иногда с ними случается. Раз мы не знаем, к чему готовиться, значит, надо готовиться ко всему.
Царегородцева кивнула головой.
— Я пойду. Рада, что в вас не обманулась.
Она встала и направилась в сторону здания концерна. Я провожал ее взглядом до тех пор, пока она не затерялась в толпе. После этого тоже поднялся и пошел на работу.
Проходя мимо автостоянки, я машинально посмотрел на то место, где обычно ставил свою машину. И замер в изумление, так как увидел свою стальную старушку.
Я подошел к ней и внимательно все осмотрел, залез в салон. Все было на месте. Но как она тут оказалась? После того, как я попросил Костомарова доставить автомобиль, прошло слишком мало времени. За этот промежуток они никак не могли перегнать машину с того места, где я ее бросил. Значит, она находилась где-то рядом. Но это означает, что ночью я встретился на дороге с его людьми.
