— Посмотри, — попросила мать отца, — у меня сил нет…
— Вот я и говорю, — сказал отец, — тебе надо отдохнуть, забыться, расслабиться…
— Лечь под пальмой, — стараясь подладиться под его тон, продолжила мать, — смотреть на море, на то, как оно лениво плещется о берег…
— Песчаный берег, — как–то неуверенно подхватил отец, — такой золотистый, такой…
— Хватит! — оборвала его мать. — Посмотри почту!
Отец подошел к компьютеру и уставился на монитор.
Я не знал, от кого пришло письмо, но догадывался.
Мне не было стыдно, однако я чувствовал, что уши у меня покраснели.
Хотя они могли покраснеть и от жары.
Окна были распахнуты, но с улицы тянуло чем угодно, только не прохладой.
— Бред! — сказал отец, прочитав письмо, и внимательно посмотрел на матушку. Та так и стояла посреди комнаты с пустым стаканом в руке.
— Она что, ясновидящая? — добавил отец.
— Кто — она? — спросила мать.
— Твоя сестра! — размеренным тоном произнес отец и ткнул пальцем в экран монитора.
Матушка молча протянула мне стакан, я безропотно взял его с тем, чтобы отнести на кухню, но не пошёл, а остался понаблюдать, что будет дальше.
Мать подошла к компьютеру и начала читать письмо.
Вслух.
Как–то очень странно шевеля губами.
«Я согласна, — прочитала мать, — пусть Михаил поживёт у меня эти две недели. Только пусть ведёт себя хорошо, а то у меня много работы и мне некогда с ним возиться. Симба».
— Бред! — сказала мать и посмотрела вначале на отца, а потом на меня.
— Как она узнала? — спросил отец.
Теперь они оба смотрели на меня, и я понял, что если признаюсь, ничего хорошего из этого не выйдет.
Они просто не поймут, а то и вообразят себе что–нибудь…
Например, что я только и мечтаю о том, чтобы Симба меня соблазнила.
На самом деле я об этом не мечтаю, я об этом даже не думаю.
Мне просто хочется две недели смотреть на неё каждый день.
Не более того.
И я постараюсь ей не мешать.
— Что будем делать? — спросила матушка.
— Собираться, — ответил отец. — Сегодня у нас какой день, пятница?
— Пятница! — подтвердила мать.
— А самолёт когда, завтра?
— Завтра вечером, — сказала мать.
— Значит, — заявил отец, — мы до вечера должны собраться сами и отправить Михаила к Симбе…
— Она ведь сумасшедшая, — неожиданно вставил я.
— Это не страшно, — заверил меня отец, — она ведь не буйная, а тихая, и потом — ты что, забыл, как она жила с нами?
— Забыл, — без запинки ответил я, — это ведь давно было…
— Вот и вспомнишь, — сказал отец, давая понять, что мне пора ложиться, потому что завтра надо будет собрать вещи и отправиться к Симбе.
На другой конец города.
И ехать туда на трамвае не меньше часа.
Можно и на автобусе, только автобусом мне не хочется.
В такую жару в автобусе плохо — слишком душно и пахнет бензином.
— Море, — мечтательно протянул отец, глядя в потолок, — как я хочу на море…
— Бедный мальчик, — сказала мать с патологической нежностью, — целых две недели…
Я сказал им «спокойной ночи», зачем–то подмигнул компьютеру, ушёл в свою комнату и плотно прикрыл за собой дверь.
В окно медленно, как волны, вползали пласты горячего ночного воздуха.
mailto: simba@simba.inf
«Ты кто?» — прочитала Симба и засмеялась.
Вариантов ответа у неё множество.
Надо лишь перестать смеяться и забегать пальчиками по клавиатуре.
Точнее — одним пальцем. Средним пальцем правой руки. Симба всегда набивала текст именно этим пальцем, будто остальных не существовало в природе. Будто остальные были то ли ампутированы, то ли кем–то откушены.
Например, серебристым переливающимся существом со странными волосатыми ушками.
Ухмыльнувшись, Симба ткнула пальцем в клавиатуру.
«Я — Симба!» — написала она и отправила сообщение.
На то и придумана «аська»: обмен репликами, расслабуха, лёгкий флирт, как в общественном транспорте. Ничего серьёзного, для серьёзного существует почта.
Почта — это уже отношения.
Порою радостные, порою — мучительные.
Ты ждёшь писем, ты на них отвечаешь, а можешь и не отвечать.
А «аськами» ты перебрасываешься.
Моментально пришло ответное сообщение.
«Ты — лев?»
Симба оттопырила нижнюю губу. Иногда ей очень хотелось метнуть дротик в компьютер. Прямо в центр экрана. Чтобы вначале раздался негромкий хлопок, а потом всё это крякнуло бы. Разлетелось на мельчайшие кусочки. Вакуумная бомба. Ведь где–то там, в трубке монитора, должен быть вакуум?
«Лев — в мультике!» — написала она ответ и заслала его в сеть.
И принялась за работу.
Уже не одним пальчиком, а всеми.
Но «аська» не унималась.
На этот раз вопрос звучал предельно просто:
«Какого ты цвета?»
«Идиот!» — буркнула Симба и потянулась за соком.
Сок был тёплый и противный, надо было встать и пойти на кухню.
Открыть холодильник, достать пакет и долить в стакан холодного сока.
А ещё лучше — выплеснуть остатки этого в мойку и наполнить стакан заново.
Но прежде следовало ответить, и Симба написала: «Красного!»
Взяла стакан и пошла на кухню.
Окно на кухне было открыто, и Симба подумала, что это зря.
В окно может кто–нибудь залететь.
Шмель. Или оса.
Или странная серебристая тварь из тех, что живут в лесу на вершине горы.
Симба ополоснула стакан, открыла холодильник, взяла пакет и налила себе холодного сока.
Жаль, что апельсиновый закончился, остался только персиковый, а он такой сладкий, что от него ещё сильнее хочется пить.
Но холодный персиковый лучше, чем тёплый персиковый, хотя апельсиновый был бы более кстати.
Симба закрыла холодильник и зачем–то посмотрела в окно.
Убывающий месяц болтался над горой, кое–где посверкивали бледные звезды.
«Завтра приедет племянник, — вспомнила Симба, — вот дурдом!»
