Воздушный бой пока шел с переменным успехом, но к немцам подоспела подмога – еще пара «худых». Подобрались они со стороны солнца, откуда их было не видно, навалились сверху и сразу сбили один «Як».
Захар закладывал такие виражи, что Тихон видел белесые струйки воздуха, срывавшиеся с концов крыльев.
На горизонталях «Яки» дрались с «мессерами» на равных, но на вертикалях проигрывали, и немцы этим пользовались. Атакуют наших, а потом сразу уходят вниз на пикировании. В последнюю секунду они выходят из пике, снова, теперь уже в стороне, ползут вверх, а набрав высоту, опять кидаются сверху на «Яков». Целая карусель по вертикали! «Якам» тягаться с ними на восходящей и пытаться не стоило, двигатель не вытягивал.
Тихону нужно было в этой круговерти хотя бы удержаться за ведущим. Вот Захар каким-то чудом извернулся, зашел немцу в хвост и дал очередь из пушки. Дистанция мала, всего очередь в фюзеляж и вогнал.
Немец задымил и пошел вниз. Посмотреть, упадет он или на аэродром потянет, Тихону не удалось, поскольку уже стреляли по нему самому. И Захар прикрыть не может: его два «худых» в «клещи» взяли.
Несмотря на обстрел, Тихон поймал в прицел вражеский истребитель и короткими очередями из пушки разворотил немцу крыло. И в это время удары и разрывы прошлись по его самолету. Мотор сразу заглох, сильно запахло горелым, а потом из-под приборной панели вырвался огненный факел. За истребителем потянулся шлейф черного дыма.
Тихон сразу надел летные очки и отбросил фонарь кабины. Отстегнул привязные ремни и почувствовал, что самолет начал беспорядочно кувыркаться в воздухе.
Его выбросило из кабины – даже усилий на то, чтобы выбраться, прилагать не пришлось. Нащупал вытяжное кольцо, но дергать за него не стал. Повисни он сейчас в воздухе на парашюте – и немцы могут расстрелять, не брезговали они такими гадостями.
Тихона завертело в воздухе, и он раскинул руки и ноги, застабилизировался, стараясь остановить вращение. Однако земля нарастала с бешеной скоростью, пора!
Он рванул кольцо. Раздался легкий хлопок вытяжного парашютика, потом – сильный толчок, и он закачался на стропах. Поднял голову – купол раскрылся полностью.
А немного выше и в стороне – клубок истребителей, слышен рев моторов и пушечно-пулеметная стрельба. Вот еще один самолет задымил и полетел вниз… От него отделилась фигурка пилота и камнем полетела к земле.
Тихон посмотрел вниз. Ой, земля рядом! Сгруппироваться толком он не успел, ударился о землю ногами и упал на бок. Куполом его потащило по земле, но он подтянул стропы, и купол погас. Тихон вскочил, расстегнул замки подвесной системы, скрутил и скомкал шелк парашюта. Сверху белое пятно его было хорошо видно, и немцы обстрелять могли или по рации своих навести.
Недалеко лес, скорее – роща, поскольку насквозь просматривалась. Тихон затолкал парашют в кусты – так он не бросался в глаза. Надо было срочно уходить отсюда. Были сбиты и наши, и немецкие самолеты, вскорости прибудут немцы из поисковых команд, и чем быстрее он уберется отсюда, тем будет лучше.
Сначала Тихон хотел двинуться на восток, но потом подумал, что в этом направлении его начнут искать прежде всего. И потому он побежал на запад. Лучше он опишет большой крюк, чем попадет в плен к немцам.
Рощица закончилась, но Тихон бежал, пока не закололо в правом подреберье. Тогда он упал в небольшую ямку – отдышаться. Местность здесь была ровной, и лучше затихариться.
И очень вовремя. Послышался треск моторов, и Тихон немного приподнял голову: по грунтовке к рощице неслись четыре мотоцикла с колясками. В каждой коляске сидел пулеметчик, а против пулеметов с пистолетом воевать несерьезно.
Мотоциклисты промчались, и ветерок донес до Тихона запах бензина. Уф! Хорошо, что он сбежал из рощи, сейчас бы влип.
Тихон полежал еще с четверть часа, а потом снова кинулся бежать. Километрах в двух был виден настоящий лес, там можно было укрыться до ночи, а потом уже решать, как выбираться к своим.
С одним передыхом он добрался до леса и без сил, мокрый от пота, повалился на пожелтевшую хвою, толстым ковром укрывшую землю. И почти сразу услышал тихий, но жесткий приказ:
– Хальт!
– Свой я!
Тихон сразу сообразил, что немец, будь это он, крикнул бы громко, привлекая внимание камрадов.
– Поднимись медленно, и чтобы я руки видел!
Неизвестный подошел сзади, расстегнул кобуру и вытащил пистолет из кобуры Тихона.
– Можешь повернуться. Ты кто?
– Летчик я.
Перед Тихоном стоял молодой парень, его сверстник, в гражданской одежде, с немецким автоматом в руках и в немецких же сапогах. Для мирного жителя оккупированной территории сочетание странное.
Неизвестный сунул пистолет Тихона в карман.
– Документы есть?
– В нагрудном кармане слева.
Противное чувство, когда тебя обыскивают.
Чужак достал из кармана удостоверение личности Тихона, раскрыл его и прочитал.
– Точно, не врешь. А как ты здесь оказался?
– Сам с двух раз догадаешься?
– Не дурак, – обиделся незнакомец. – Сбили?
– Угадал. Неужели воздушный бой не видел?
– Бой не видел – из леса не больно-то вверх посмотришь. А вот парашютистов видел – аж двоих! Один ты, а второй?
– Это и немец может быть… Там кутерьма была, не один самолет сбили. К той роще немецкие мотоциклисты поехали.
– Я видел. Ладно, топай впереди, там разберемся. Только не дергайся, враз порешу.
Тихон пошел вперед. Неудачно получилось. Не успел приземлиться, как этот, с автоматом. Кто такой? Партизан или полицай, прихлебатель немецкий? Вроде бы повязки со свастикой на рукаве нет, как в кино показывали, и на голове – ни пилотки, ни фуражки. А на них хоть бы звезда была или свастика… Сбежать уже не получится, пуля всяко быстрее будет.
Через четверть часа хода по чащобе их окликнули:
– Степан, ты?
– Я! Летчика задержал, вроде наш.
– Веди к командиру.
Говоривший отступил за дерево, а Тихон с конвоиром проследовали дальше.
На небольшой поляне находился походный бивуак. Рюкзаки сложены, несколько человек сидят, рация попискивает. От нее антенна в виде провода на дерево заброшена.
При появлении Тихона люди, сидящие на поляне, схватились за оружие.
– Спокойно! – Степан поднял руку. – Товарищ командир, я задержал человека. По документам – пилот шестого авиаполка.
– Дай посмотрю.
Командиру было лет тридцать. Лицо без особых примет, волевое. Он просмотрел документы и поднял глаза на Тихона:
– Шестой авиакорпус в Москве и ближнем Подмосковье базируется. Как попал сюда?
