Поверьте, живя в Закордонье, я знаю, как пахнет труп человека или животного, здесь был иной запах…
– Ты догадался. – За моей спиной бесшумно возникла Дана.
– А Капитан всё это увидел, – продолжил её мысль я. – Теперь понятно, чего опасался Белый Комитет и почему шеф пошёл на это дело сам, а не послал кого-либо из наших.
– Здесь связано и сплетено воедино слишком много разных интересов. Нам лучше продолжить в доме.
Мы вышли из пустого сарая.
– Где погибла ваша девушка?
– Вот здесь, прямо у порога. – Голос дампир дрогнул. – Вчера ночью была её смена. Остальные спали.
– Кто же тогда включил прожекторы?
Дана не ответила, пожав плечами. Эта история нравилась мне всё меньше и меньше. Не спрашивая разрешения, я достал сотовый и набрал номер Хельги. Она взяла трубку только после четвёртого гудка.
– Привет, лапка.
– Привет, па! Ты где? А то дядя Эдик сказал, что за тобой приехали Дарт Вейдеры.
– Не волнуйся, я с Даной.
– О-о-о…
– Нет, просто в гостях, в тренировочном лагере дампир за городом. Как дела в школе?
– Всё отлично!
Когда моя дочь говорит таким уверенным тоном, это значит, что меня опять вызывают к завучу или директору.
– Ладно, вернусь, поговорим. Дядя Эдик ничего не ломает?
– Нет, занимается оригами, хочет сделать журавлика и съесть. Ему ведь можно одного, да?
– На здоровье, – не стал спорить я, хотя бумаги бывший бог сегодня и так нажрался от пуза.
Хельга передала приветик Дане и отключилась. Если кто подумал, что мы таким образом договорились предупреждать друг друга о странной опасности кодовой фразой «вернусь, поговорим», то это не так. Я просто позвонил. Потому что волновался за дочь.
Она у меня всё-таки ещё очень маленькая. Ей ещё и восемнадцати нет, росла без мамы, отец (то есть я) постоянно на работе, а дома сидит полный псих, способный пустить газ в квартире и залить полы в прихожей, пуская кораблики и распевая при этом весёлые песенки викингов о грабежах, походах и пожарах.
Хотя, может, я и преувеличиваю. Именно такая жизнь научила мою девочку быть самостоятельной лет с семи-восьми. Она не пропадёт сама и защитит сумасшедшего дядю, накормит, загонит в ванную, выучит уроки, будет терпеливо ждать меня. Но всё равно она ребенок, кто бы и что бы мне ни говорил…
Ну и вообще-то неплохо, что Хельга знает, где я и с кем я на данный момент. Мало ли, если не вернусь, она будет знать, с кого спросить.
– Садись. – Чернобровая дампир кивнула мне на три табурета у стола. – Выпьешь?
– Да, спасибо, чай или кофе.
– Я имела в виду горячительную выпивку, а не горячие напитки, – нервно хмыкнула Дана, открыла холодильник и, достав початую бутылку виски, изрядно отхлебнула прямо из горлышка. Это впечатляло. – Уверен, что не будешь?
– Да.
– Как хочешь. – Она сделал ещё один долгий глоток.
– Не знаешь, как начать? Я помогу. Только не напивайся, ладно?
– Я не пьянею.
– Угу, самая популярная женская фраза в баре, – напомнил я, помолчал и продолжил: – Ты получила одного вампира с моих земель. Потом пришла с девочками на охоту, и я пустил тебя в замок. После чего ты попала в засаду у барона Роскабельски, но мы всей толпой справились с ситуацией. И ты унесла тело. Верно?
Дана кивнула, не выпуская бутылку из рук.
– Но ведь ты так ни разу и не сказала, как вы поступили с тем пленным вампиром. Я думал, что оторванная голова – это гарантированная смерть! А что, если нет?
– Продолжай.
– То есть вы могли просто выкачать из трупа всю кровь. Надо же чем-то кормиться. Однако всё куда более неприятно. Посеребрённая решётка на окне, вот эта бумажка с цифрой II, так обозначают группу крови. Человеческой, разумеется, из пунктов переливания. Он был ещё жив?
– Допустим.
– Без головы?!
– Ты мало знаешь о живучести этих тварей.
– Значит, вы пытались создать нечто вроде фермы, где бы искусственно выращивались вампиры, обеспечивая ваш клан пищей. Белый Комитет начал что-то подозревать и задал логичные вопросы Капитану. А мой шеф решил всё выяснить самостоятельно, потому что…
– …в противном случае ему бы пришлось сдать тебя, Ставр Белхорст, а всем известно, что ты у него в любимчиках. В Комитете знали, что ты пустил нас охотиться на твоих землях. Но кто знал, что мы оттуда вынесем?
– Вы пошли не убивать, а брать в плен.
– Да. Но если бы пострадал ты, то твоя дочь могла бы обидеться за папу, и тогда неслабо тряхнёт оба мира. Кстати, девочка так и не определилась?
– Она вообще не придаёт никакого значения Выбору, – чуть поморщился я. – Но сейчас дело не в ней. Кто первым обнаружил Капитана над телом твоей подруги? Что она делала ночью у сарая? Кто на самом деле её убил? Сбежавший вампир?
– Нет, никто не сбежал. Его просто перевели в другое место. – Дана добавила ещё и, кажется, действительно не пьянела. – Вкусняшка должна была провести ночной прикорм. Прожектор включился сам собой, а окна спальни выходят прямо во двор, естественно, все вскочили. Первое, что увидели наши, это твой шеф на коленях над телом бедняжки. Что они должны были думать?
– Понимаю.
– Вот именно. Скажи спасибо, что не растерзали на месте, а вызвали меня.
Тоже верно, крыть нечем. По идее за убийство любого члена клана следует немедленная и неумолимая смерть. Тот факт, что Капитану позволили жить до двенадцати ночи и даже предоставили право на «одну эсэмэс другу», выглядел скорее как чудо. Поверьте!
И та, что его сотворила, стояла сейчас передо мной, нещадно нахлёстывая виски. Видимо, авторитет Даны в клане был гораздо выше, чем я себе представлял.
– Значит, никто не видел, как именно погибла девушка. Никто не может подтвердить, что именно рука начальника граничар лишила её жизни? Он всего лишь остановился рядом, хотел помочь, убедился, что поздно. За этим его и застали, когда сработал прожектор.
– Ставр, это не…
– Кстати, а как он включается?
– У крыльца на стене переключатель. До часа ночи свет горит, потом его гасят. Все наши отлично видят в темноте, прожектор просто положен по технике безопасности. Да и мощность у него небольшая.
– Милая, шеф однозначно не стал бы включать свет, чтобы подставиться по полной. Если не включали твои девушки, то кто же? Может быть, там, у крыльца, были отпечатки чьих-то чужих подошв?
– Нет, – чуть покачнувшись, но довольно уверенно ответила Дана. – Поверь, любая дампир всегда охотница, а значит, мы умеем разбираться в следах. Там не было… нет… я сама…
