К событиям на Итальянском фронте в августе, которые привели к потере правого берега Изонцо, события на Сомме не имеют никакого отношения. Германское верховное командование, даже если бы не наступили дни Соммы, не дало бы никаких германских войск для оборонительных целей в Италии, так как по всему опыту оно не смело рассчитывать на какое-либо благоприятное влияние таковых даже для собственных дел Австро-Венгрии.
В Галиции опаснейший момент русского наступления был уже пережит, когда раздался первый выстрел на Сомме. Его результаты, во всяком случае, решительно не повлияли на размер двигавшихся на восток подкреплений. Положение дел здесь все еще считалось действительно серьезным, но уже не критическим. Невероятно, чтобы решение перевести с запада лишь строго необходимые для намеченной цели силы было бы изменено без боев на Сомме.
В конце концов, для последних остается вразумительным активом лишь то воздействие, которое они оказали на события Западного фронта, естественно, применение здесь сил противником, как оно им проводилось, побуждал и защитника к соответственному расходу сил. Но сначала это не влияло на боевые эпизоды в районе Мааса. Еще 11 июля сильным ударом мы продвинули на восточном берегу наши линии почти до верков фортов Сувиль и Ла-Лофе. Потом конечно, общее напряженное положение, а в первую голову необходимость экономного отношения к материалу и снарядам сделали необходимым временный отказ от больших с нашей стороны наступательных операций в области Мааса. Штабу фронта кронпринца было указано: спокойным планомерным продолжением наступления поддержать неприятеля в безусловном убеждении, что он не смеет рассчитывать на прекращение подобных операций. Это, очевидно, также удалось, так как французы лишь в сентябре могли послать на Соммский фронт подкрепления от Мааса, когда между прочим после новой смены поста начальника Генерального штаба так называемое Верденское наступление (Verdun Offensive)
[210]
было совершенно прекращено.
Более чем три пятых всех вооруженных сил Франции до августа 1916 года были перемолоты на мельнице Мааского района. Что они все же были в состоянии принять участие в операциях на Сомме, надо приписать: в области людского материала – свыше ожидания удачному использованию колониальных войск, а в области материальной – единственно американской поддержке. Участие Америки в войне в этом виде было настолько ценно, что только оно и дало возможность англичанам долго продолжать борьбу на Сомме. Такое участие, хотя и не противоречило букве международного права, но оно означало удар по лицу истинной нейтральности. С одной стороны, Америка старалась частью при помощи своих апелляций к международному праву, переплетенных со скрытыми угрозами войной, частью путем уверений в своих дружественных намерениях помешать Германии использовать все военные средства против своих смертельных врагов. С другой стороны, великая республика не только закрывала глаза на грубейшие нарушения этими врагами того же самого международного права, но даже доставляла им в богатейшем размере военные средства, чтобы разгромить (abzuschlachten) Германию. О позиции, занятой Америкой по отношению к войне, можно думать что угодно, но то пятно, которым она заклеймила себя путем указанного поведения, она никогда не сможет смыть со своего имени.
Наступление русских в июле и августе 1916 года
Для русских начало сражения на Сомме было сигналом к удвоенным усилиям на востоке. Без сомнения, в этом случае они следовали вновь данным указаниям руководителей Антанты. Едва ли мыслимо, чтобы их собственные вожди могли еще рассчитывать на решительные результаты.
В течение месяца июля и первой половины августа наступательные попытки русских велись беспрерывно на всем огромном Восточном фронте, часто одновременно на многих пунктах. Участок фронта Гинденбурга был атакован у Риги, Фридрихштадта и Двинска, на озере Нарочь, у Сморгони и Крево, в большинстве случаев, конечно, только демонстративно. Против арм. группы Войрша фронта принца Леопольда противник бросался с исключительным упорством в районе восточнее Барановичей и притом – бесчисленное количество раз. Фронт Линзингена должен был часто отражать его удары на нижнем Стоходе и средней Стыри. 2-й австро-венгерской армии приходилось тяжко бороться у Вербена, восточнее Брод и около Золосьце. У Южной армии графа фон Ботмера фокусами боевых схваток были местечки на Стрыпе, Бурканов и Бучач, а позднее также Монастыржеск и Тлумач, южнее Днестра. На фронте 7-й австро-венгерской армии русские старались приобрести доступ к Карпатским перевалам и в первой трети августа они двинулись южнее Днестра на Станислав. Здесь, как и у Ботмера и во 2-й австро-венгерской армии, атаки затихли лишь около средины августа, в то время как на фронте Гинденбурга они практически прекратились уже в средине июля, а у Войрша и Линзингена к концу этого месяца. Согласно всем донесениям потери русских должны были быть прямо чудовищными.
[211]
Их артиллерия, теперь дурно стрелявшая,
[212]
по сравнению с ее действиями в первый период войны не могла достаточно подготовить атаки, их пехота, пускаемая вперед в тяжеловесных массивных порядках, не могла, как правило, преодолеть зоны пулеметов обороняющегося. Достигаемые результаты поэтому оставались незначительными по сравнению с понесенными тратами.
На чисто германских участках они, вообще, были равны нулю.
На фронте Линзингена стоявшие на Стыри войска были оттеснены за Стоход. 2-я австро-венгерская армия должна была оставить хорошо устроенную линию Вербен – Золосьце, а с нею и город Броды, но через несколько километров к западу вновь остановилась и храбро удержалась на линии Берестечко – Соколовка – район между Злочевым и Золосьце. В этом районе она имела стык с Южной армией, которая, после достойного удивления отражения многих атак, приказом была отведена с позиции на Стрыпе за Золотую Липу, иначе отпал фронта 2-й австро-венгерской армии, также как и продвижение русских на фронте левого крыла 7-й австро-венгерской армии до Золотой Кыстрицы западнее Станислава к середине августа, подвергали бы серьезной угрозе связь армии Ботмера с ее тылом.
