– Вы же сами рассказывали нам о собственных брюках Райта! О тех, в которых он опустился на колени, чтобы разглядеть тело Сетлея. На коленях остались пятна крови.
– Чушь! – отмахнулась миссис Брэдли.
– Как?
– А так. После этого он носил то их, то брюки Сетлея.
– Значит, он не спугивал убийцу и не опускался на колени рядом с трупом?
– На колени рядом с трупом? О нет! Рядом с обезглавленным туловищем?
Она усмехнулась. В комнате было жарко, однако Джим поежился, с его затылка под воротник потекла струйка ледяного пота.
– Боюсь, я не улавливаю… – пробормотал он.
– Не улавливаете, Джеймс? – Миссис Брэдли выпрямила спину, по-птичьи склонила набок голову и поджала губы, отчего ее ротик стал похож на клюв. Происходящее ее сильно забавляло. – Сейвил обезглавил мертвеца, вот и все.
– Мертвеца?! Так вы обвиняете в убийстве меня? – крикнул Джим срывающимся от волнения голосом, весь багровый от гнева. – Напрасно! Я… Да я вас…
Обри Харрингей и сам понял бы смысл этого хрипа и сопроводившей его страшной гримасы и выбежал бы из комнаты, но миссис Брэдли ткнула его в бок, превратив начавшееся бегство почти в полет.
– Не угрожайте мне, Джеймс! – предупредила она. – Моя дорогая подруга и соседка миссис Брайс Харрингей по такому случаю сказала бы: «Копите силы на достойную цель». Мне на ум приходит Фелисити Брум. Передайте ей мои нежные пожелания. Брысь с глаз моих!
– А как же Руперт? – спросил, задыхаясь, Джим, поставленный в тупик смелым отказом старухи принять его угрозу всерьез.
Она махнула желтой клешней.
– Никак. Если бы я намеревалась выдать вас, то давно бы это сделала. Однако это ваш удар, сбивший Сетлея с ног, стал причиной его смерти. С его слабым сердцем достаточно было одного потрясения, чтобы отправиться на тот свет. Это никогда не вызывало у меня ни малейшего сомнения. К тому же для смерти от последующего ранения крови было маловато. Даже инспектор сообразил, представляете? Но Сейвил был, конечно, виноват. Преступлению против морали нет прощения!
