– А остальные десять? – спросила Дарья.
В ответ Зинчук сделал обеими руками несколько хватательных движений, и из перчаток послышалось тонкое жужжание сервомоторчиков.
– Зинчук, рапорт! – потребовал офицер.
– Вы шли, шли, а потом пропали.
– Дальше!
– Рапорт окончен, господин капитан. Все.
– Ты здесь как очутился?
– Не могу знать, господин капитан. Показывал бойцам направление вероятной атаки вероятного противника…
– Пальцем показывал? – уточнил Борисов.
– Да вот этим самым… Потом он как-то так отвалился. Я присел на корточки, чтоб в траве поискать, споткнулся, и…
– Ты из какой двери выпал? – перебил его Матвей.
– Этого я не помню. Там, где все наши, вообще никаких дверей нету.
– Шуберт! Ты не помнишь, откуда он…
– Мне только за пальцами чужими следить! – фыркнул Борисов.
– Я тоже не помню, – заранее ответила Дарья.
Спрашивать у капитана Матвей не рискнул.
– Но приблизительно… приблизительно вон оттуда, – сказал он, кивая на одну из поверхностей.
– Почему оттуда? – возразила Дарья. – По-моему, из соседней, той, что правее.
– Ты же не помнишь! – вскинулся Матвей.
– Да ты и сам не помнишь!
– Глуши фанфары! – оборвал их офицер. – Пойдем… мы пойдем… Сюда! – объявил он, показывая стволом явно наугад.
– Как бы нам опять… – усомнился Борисов.
– Молчать! – в рифму гаркнул капитан. – Зинчук!
– Я!
– Обработай рану, и вперед!
– Куда, господин капитан?
– Вот в эту стенку.
Десантник сунул палец в карман, залил рану гелем и, сняв с плеча СТУРН, безрассудно шагнул в указанном направлении.
Борисов, хоть и раскусил назначение колодца, все же втайне надеялся, что никакого перемещения не произойдет и секция окажется обычным листом обычного пластика. В крайнем случае – необычного.
Так, примерно и вышло. Обычный на первый взгляд пластик необычным образом проглотил Зинчука вместе с оружием, отрубленным пальцем и бравым возгласом «Слушаюсь, господин капитан!». Проглотил и не поперхнулся.
– Ну?.. Чего ждем? – спросил Матвей.
– Сейчас боец разведает, туда ли он попал, куда нам надо, и доложит, – ответил офицер.
– Как же он доложит, если отсюда связи нет?
– Так он же вернется.
– Как же он вернется, если приказа не было?
– Правда не было?.. – рассеянно произнес капитан. – Тогда вот что… Ты, говорливый! – Он повел стволом в сторону Матвея. – Сходи за Зинчуком и передай, чтоб вернулся. И сам вернись. Понял?
– А-а… но… – замялся тот, но офицер подбодрил его легким пинком.
– Бегом, мясо!
Матвей, потеряв равновесие, всем телом ухнул в секцию. Борисов почему-то подумал, что, будь на месте стены вода, брызг получилось бы море. Однако брызг не получилось. Матвей просто исчез, как перед ним исчез десантник.
Прошло долгих пять минут, прежде чем офицер нарушил молчание.
– Дамочка…
– Ой нет!.. – отпрянула Дарья.
– Дамочка, вы давали присягу.
– Я от нее отказываюсь.
– От присяги нельзя отказываться, – мягко заметил капитан.
– А я все равно отказываюсь, – не растерялась Дарья.
– Марш в стену!! – заорал офицер, и она, съежившись от страха, нырнула в мутную темень.
Еще через пять минут стало ясно, что никто не вернется.
Борисов сквозь скафандр почесал спину и отвлеченно посмотрел куда-то в небо.
– Сам пойду, – буркнул офицер.
– Поддерживаю! – поспешно отозвался Шуберт.
– Ждешь восемь с половиной минут и следуешь за мной, – распорядился капитан.
– Нет, навсегда здесь останусь, – съязвил он.
Офицер хотел что-то сказать – или, быть может, просто выстрелить, – но передумал и бодро впрыгнул в неизвестность. Борисов, чтоб не запутаться, начертил каблуком стрелку и бестолково побродил по колодцу. Часы ему разбили еще при аресте, и единственное уцелевшее табло показывало только секунды. Шуберт пробовал честно следить за мигающими циферками, но несколько раз сбивался и в конце плюнул совсем. Решив, что времени прошло достаточно, он разбежался и рыбкой нырнул в проем.
В принципе он был готов ко всему.
И к такому – тоже.
Но это вовсе не значит, что он не огорчился. Огорчился – и еще как…
Десантник Зинчук лежал на земле – не то связанный, не то убитый, одним словом, человек не двигался.
Рядом с ним лежал Матвей, и про него можно было сказать то же самое.
К Матвею подносили Дарью – брыкавшуюся, но быстро затихавшую. Когда ее положили третьей в ряд, она уже не шевелилась. Неподалеку, метрах в двух, какие-то типы боролись с капитаном. Капитан был крут, но типы оказались не жиже. Вскоре его достали прикладом по затылку и еще несколько раз по лбу. По шлему колотили бесстрастно и методично, будто забивали в деревяшку гвоздь.
– А вот еще один! – возмущенно произнесли где-то под самым ухом. – Много их будет?
– Сколько ни будет – вяжем всех, – отозвались там же.
Борисов недоуменно обернулся. Ему в нос, гудя на ветру черным жерлом, смотрел прокаленный ствол стомиллиметрового калибра. Оператор МАСЛа – Малого Артиллерийского Самоходного Лазера – подъехал вплотную и, высунув от усердия язык, подкручивал верньеры тонкой настройки, чтобы нацелить дуло аккурат в правый глаз мастера.
Шуберт меланхолично следил за его стараниями, попутно любуясь хищной эстетикой пушки. Асимметричный лафет украшала жестяная табличка: «При неудовлетворительной работе изделия все рекламации направлять по адресу: Земля, Тульский Механосборочный Завод».
Глава 11
Выстрела Борисов не ожидал, но насчет удара по макушке почти не сомневался. Тем более было удивительно, когда мастера всего лишь кольнули в правую ляжку и относительно бережно уложили на пушистую траву. Конечности ему обездвижили при помощи магнитных захватов, однако к тому моменту, когда плоское табло, управляющее замком, высветило фразу «Пожалуйста, не забудьте пароль!», Борисов уже и сам не смог бы ни встать, ни просто пошевелиться.
Он снова удивился. Лазерная самоходка, кандалы, да и охранники имели абсолютно земное происхождение. Были бы это пришельцы – Борисов не позволил бы себе даже легкого недоумения. Что с них взять, с пришельцев? Существа загадочные, имеют право и почудить. Но наши…
