– Стой, раз-два, – сказал Бугаев, и отряд, сделав каблуками «раз-два», остановился.
Впереди на красно-коричневой почве был выжжен отчетливый символ в виде черной стрелки. Возможно, неизвестный топограф хотел бы, чтоб стрелка получилась белой или, допустим, зеленой, но так уж устроено всякое оружие: после него остается лишь черный след – если, конечно, вообще что-то остается.
Полковник не спеша нагнулся и, зачерпнув горсть спекшегося шлака, поднес его к лицу. Ни тестеров, ни анализаторов в его носоглотке не стояло, однако опыт и чутье подсказывали Бугаеву, что неглубокая борозда проделана отнюдь не ЛСом. Кто-то несколькими выстрелами прожег на земле обыкновенную человеческую стрелку, ведущую от базы дальше на юг, но при этом воспользовался каким-то нештатным вооружением. Бугаев задумался, соображая, кто бы это мог быть, и, взглянув на догонявшего строй Дустназарова, догадался, что стрелку оставила какая-то нелюдь.
Указывала стрелка куда-то вдаль, в теряющиеся на горизонте заросли кустарника, и вроде бы не имела никакого смысла – для всех, кроме полковника. Бугаев помнил, что где-то здесь находится один из входов в гипертоннель, и стрелка перед ним – знакомый символ, выполненный с помощью незнакомого оружия, – оказалась тут, конечно же, не случайно.
– Товьсь! – бросил полковник, словно выплюнул надоевшую жевательную резинку, и, проследив, как первая шеренга вскидывает стволы СТУРНов, скомандовал: – Шаго-ом… арш!
Трое десантников, самые битые и потому самые опытные, обладатели удостоверений «Почетный реципиент», синхронно подняли левые ноги и перенесли их вперед. Еще не коснувшись земли, ботинки одновременно пропали, и в этом исчезновении виделось нечто мистическое. Ноги словно отрезало по колено – крови, впрочем, не было, – и трое бойцов, несмотря на большой опыт потери различных органов, растерялись.
– Арш!! – яростно повторил полковник, подталкивая их в спины. – Без соплей! Ничего с вами не будет, это только маскировка.
Десантники покорно завершили шаг и скрылись полностью. На какое-то мгновение в воздухе мелькнули три правых каблука, и вся шеренга растворилась в воздухе.
– Прямо! – приказал Бугаев, и отряд, хотя и с некоторым сомнением, двинулся по стрелке, так же исчезая.
Дустназаров, ковылявший последним, чуть замешкался, и Бугаев угостил его мощным пинком. Хлеборез оторвался от земли и, вытянув руки, влетел в гипертоннель на манер ныряльщика за жемчугом.
Оглянувшись, полковник убедился, что маневр отряда остался незамеченным, и догнал бойцов. Из всего отряда он один знал, как далеко они оказались, сделав единственный шаг.
– Как будто на другую планету попали… – невольно вякнул Дустназаров.
– Разговорчики! – одернул его Бугаев. – «Планета»… скажешь тоже! Это маскировка. Понимать надо!
– Ха!.. Планета! Дуст опять погнал! Сочинитель! Ему только книжки писать! – загомонили воины.
Тундра с карликовым кустарником неожиданно сменилась сплошной унылой степью, но, кроме хлебореза, это никого не смутило. Бойцы повидали на своем веку так много, что напрочь утратили всякую способность к удивлению. Мертвая пустыня, душный кубрик, виртуальные палаты семи царей Зуха-7 или брюшная полость исполинской горбуши с Рефлексии – любая среда, где смерть не наступала мгновенно, была для них приемлемой и даже комфортной.
Полковник, остановившись за строем, выжег на земле точно такую же стрелку, что видел по ту сторону гипертоннеля, только стрелка эта указывала уже назад, на базу. База, разумеется, находилась не здесь, и эта вторая стрелка была на сторонний взгляд столь же бессмысленной, что и та, первая, сделанная неопознанным оружием.
Вычертив на земле три борозды, Бугаев удовлетворенно подумал, что если доживет до пенсии, то обязательно займется либо фермерством, либо живописью. Впрочем, он тут же отставил эти планы до упомянутой гипотетической пенсии, поскольку увидел поблизости странный, явно рукотворный холм с торчавшей из вершины косой черной трубой. Десантники тоже ее заметили, и по строю разнесся целый ряд метафор, ни одной из которых приличный авторедактор не позволил бы не то что выйти в эфир, но даже достичь лексического сопроцессора.
– Откуда она взялась? – спросил рыжий «следопыт», отвлекаясь от полевого сервера, висевшего у него на груди, словно лоток с кренделями. – Не было же этой дуры… вроде…
– «Вроде»!.. – раздраженно передразнил полковник и для особо тупых и пытливых повторил: – Маскировка. Эффект двойного проникающего взаимодействия… нет, даже тройного. Ясно?
– Конечно, так точно, – отозвался техник. – Тройное взаимодействие. Это ежу понятно. Только… ее ведь тут не было…
– Цыц! – прошипел Бугаев.
За холмом ему послышалось шевеление, и действительно, из-за правого склона вдруг показался какой-то тип с выпученными глазами. Незнакомец что-то насвистывал, при этом сложенные конвертиком губы издавали лишь один звук. Так он и свистел: «у-у-ууу», пока, в свою очередь, не напоролся взглядом на обескураженных бойцов.
– К бою! – рявкнул Бугаев, бросаясь на землю и попутно сшибая с ног оторопевшего Дустназарова.
Десантники рассредоточились и залегли. Свистящий субъект выдал разочарованный, съезжающий ко второму фа-диез «ууууу» и рванулся назад, за холм.
– Стоять!! – окликнул его полковник.
Пучеглазый, не вняв, скрылся за склоном. Спустя секунду оттуда кто-то выстрелил.
От такого хамства бойцы растерялись еще больше. Окажись на месте щуплого незнакомца крупнейший из всех хищников – с бивнями, когтями и перепончатыми крыльями, – они бы испекли его раньше, чем он успел крикнуть «мама». Этот же, тщедушный о двух ногах, юркнул за курган и, как говорится, был таков.
Собственно, каков он был в действительности, никто толком не разобрал. Все отметили пустые рыбьи глаза – и только. В остальном это был, безусловно, обычный человек.
– Мне моргалки этой бактерии что-то не очень понравились, – заявил, вжимаясь в песок, один из старослужащих. Личный состав к его мнению прислушивался: воин служил так давно, что никто уже не помнил ни его имени, ни фамилии, ни звания. Петлицы на его скафандре обветшали настолько, что их не брали даже в музей, а фотография любимой внучки в нагрудном кармане обратилась в прах, как и сама внучка, и была заменена платиновой дисконтной картой Центра Реанимации и Урологии.
– Нормальные моргалки, – веско произнес рыжий техник. – Просто они до родника добрались.
– Какого еще родника?
– «Номер три», а то какого же!
– Не, – подумав, возразил старослужащий. – Походка у него была трезвая. Когда б к роднику припасть… как следует припасть, по совести… то, считай, никакой походки уже не останется. Походка – это у тех, кто тебя оттаскивать будет.
– Если принимать лечение правильно, делить на несколько подходов, да вперемешку с твердой пищей, тогда и оттаскивать не придется.
