В распоряжении кибермозга остались только примитивный курсовой радар и аварийный маяк. И то и другое – устаревшей конструкции и с просроченными датами профилактического осмотра. Испытывая серьезные опасения за сохранность электроцепей, «Китаец» включил радар. Такими приборами в современном космофлоте не пользовались даже самые заскорузлые космические бродяги. Это было ниже их достоинства. Кроме того, радары были исключительно малоинформативны и ненадежны в эксплуатации.
Как ни странно, короткого замыкания не произошло, и на виртуальном экране возник отчетливый силуэт. Сначала кибер решил – того черного Ферзя, но потом понял, что за бортом в шахматы играть некому. Тем не менее силуэт надвигался в точности как зловещая фигура: медленно, но неотвратимо. Корабль попробовал примерно оценить его размеры и массу и вдруг осознал, что это не что иное, как планета. Рассмотреть ее в деталях при помощи одного только радара было невозможно, но иных версий у кибера не возникло. Таких размеров не мог иметь ни корабль, ни астероид, ни даже планетарный спутник. Его несло прямиком к одному из шариков планетного подшипника, нанизанного на ось небольшой желтой звезды.
До столкновения оставались считанные секунды. Кибермозг активировал аварийный маяк, но тут же понял, что опоздал. Подавать сигнал бедствия следовало раньше, когда безвольную тушку разведчика еще не окутал мощнейший магнитно-радиационный пояс убийственной планеты.
Впрочем, маяк все равно бы не помог, поскольку он не работал. Палубный робот-ремонтник сообщал, что корпус прибора не поврежден и даже опечатан главным техником базы, но тестовая программа утверждала, что у него отсутствует блок питания.
«Китаец» закрыл все программы и заблокировал шлюзы. В среде разумных машин такое поведение расценивалось как подготовка к достойному принятию любого решения Судьбы. В данном случае – к смерти.
Отметка на радаре расплылась до максимального размера. Теперь на фоне необъятной преграды отметкой стал сам корабль. «Китаец» приготовился к сильнейшему удару и полному системному замыканию, но его падение вдруг замедлилось, а радар выдал новый рисунок. Внизу, точно под брюхом падающего разведчика, поверхность планеты разверзлась широким прямоугольным люком…
* * *
Центр Управления Полетами корпоративной разведки копошился, как растревоженный улей. Главный трутень – начальник Отдела специальных операций – выжимал из подчиненных последние соки. Измученные «пчелы» уже даже не жужжали.
– «Кореец» там сгинул, теперь «Китаец»! Долго мы будем терять корабли в одной и той же точке пространства?! Отвечайте, диспетчеры-кровопийцы! Что молчите?! Как это называется?!
– Бермудский многоугольник, – буркнул кто-то из операторов.
– Ты еще шутишь?! Может быть, тогда ты сам и доложишь наверх, что кораблей-разведчиков у нас теперь на две национальности меньше?
– Надо было «Финна» послать, у него процессор поновее, быстрый, зараза, – не угонишься…
– Надо было?! Теперь-то вы умные, а отвечать все равно мне! Ты знаешь, кто эту операцию контролирует?! – Начальник выкатил покрасневшие от гнева глаза. – Кто ее лично контролирует?!
– Господь бог?
– Бери выше! Сам господин Гец Даун! Пойдешь к нему на доклад?!
– Я толком и не пожил еще…
– А я? Что я, по-твоему, жить не хочу?!
– Вы же начальник.
– Это верно, – начальник перешел на зловещий шепот, – только один я в могилу не сойду! Все за мной в крематорий пошагаете! Строем! Все, как один!
– Господин начальник, – робко позвала от дверей девушка-курьер. – Вот тут у меня, это…
К левой груди она, как ребенка, прижимала небольшой листок.
– Это я вижу. Чего хотела?!
– Доклад… от астрофизиков. Там про «Китайца». Они показания гиперсканов повторно в Анализатор загрузили и установили, где он пропал и как…
– Я все это и без них знаю! И где, и… Как? А как он пропал? Разве не в планету врезался?
– Нет. – Девушка смущенно смяла пластиковый листок, словно собиралась выбросить его в конвертер. – Он просто летел-летел, а потом… щелк!.. и выключился…
– Щелк?! – Начальник схватился за сердце и рухнул в плавающее позади него антигравитационное кресло. – Вы меня убить решили? – прохрипел он, массируя заплывшую жирком грудину.
– Не разбился же, – попытался успокоить его оператор-шутник.
– Летел-летел… – снова запела девица.
– Молча-ать, – простонал начальник. – Как он мог «выключиться»? Что вы несете? Он что, луч от фонаря?
– Может, в дырочку черную провалился? – наивно хлопая кукольными ресницами, предположила девушка.
– В… – начальник зажал себе рот ладонью и побагровел от натуги, так тяжело ему было удержаться от комментария. – Он провалился… Выяснить! Немедленно! Всех подключить, астрофизиков, геологов этих, в ИО ОВКС внедренных, Анализаторы, всех! До посинения работать, до потери пульса! Хоть кровь из носа, хоть мозги из ушей! Но через два часа установить, куда посреди чистого пространства исчезают корабли!
Глава 17
Фатакер «Леннон» продолжал удерживать колпак над холмами недалеко от поселка. Капитан получил от Бугаева приказ снять поле и уже собирался его выполнить, когда интеллект корабля, сильно усеченная версия Анализатора по кличке Мозжечок, растерянно пискнул.
– Что, Мозжечок, бабу голую увидел? – хмыкнул оставленный за старшего младший техник Веревкин.
Процессор компьютера устарел еще во время монтажа на корабль, поэтому такие понятия, как «юмор», «метафора» или «намек», вызывали в нем патологически прямолинейную реакцию.
– Баба, идентифицированная как Дарья Молочкова, пока не раздевалась, – доложил Мозжечок.
– Но ты поглядывай… – наказал техник.
– Веревкин, прекрати это сладострастие! – гаркнул капитан. – Займись лучше северным сектором. Что-то там…
«Нечисто», – хотел сказать офицер, но осекся.
– Нет, Веревкин, займись-ка лучше южным… Что-то там тоже…
Мозжечок пискнул второй раз, затем, без перерыва, – третий и четвертый.
Капитан заметил на обзорном экране что-то похожее на рой насекомых или, скорее, даже на обильную сыпь. Сыпь двигалась по поверхности планеты, держась по фронту узким черным клином и рассыпаясь ближе к тылу серым, будто бы дымным шлейфом. Навстречу этому массиву полз еще один, точно такой же.
Офицер замерил скорость – не так уж они и «ползли»: около пятнадцати километров в час. На открытой местности эти «аллергические очаги» перемещались быстрее, когда же приходилось огибать возвышенности, они тормозили, затем снова разгонялись. И всегда держали походный строй. Капитану это сильно не нравилось.
– Веревкин! Спроси у Мозжечка, не было ли объектов на орбите, на подлете, на посадке, короче, не засек ли он чего такого…
