Матвей и Егор расположились в зимовье, зажгли жировик, затопили печь, вскипятили чай, подогрели вареное мясо. Пока ужинали, на улице стемнело. Перед тем как определиться на отдых, охотники последний раз вышли на улицу, прибрали вещи, определили погоду на завтра, вновь вернулись в зимовье.
Дополняя блаженство представления скорой встречи с родными, Егор и Матвей наполнили кружки кипятком, расположились на нарах напротив друг друга, вспоминая и рассуждая:
– У меня вон сын Николка, пострел растет, – глубоко, счастливо растягивая слова, говорил Матвей. – Обучить бы сорванца грамоте!
– А у меня, третий, совсем малый: я в тайгу пошел, ему два месяца было, – задумался Егор. – Как там они?!
Страшный удар порвал уют вечернего благоденствия. Егору показалось, что от невидимой силы лопнула бревенчатая стена. Громовой поток оглушил сознание. Ударная волна шокировала разум. Стеклянные брызги плеснули на открытые части тела. Ослепительная стрела метнулась из маленького оконца и вонзилась в грудь Матвея. От сжатого воздуха полетела посуда, вышибло дверь, погас жировик. В избушке сразу стало темно, глухо и страшно. Ясно воспринимая ситуацию, Егор чувствовал, как, заваливаясь, падает с нар на пол тело убитого друга. Он слышал, как теперь, уже не таясь, за стеной тяжело ступают проворные ноги и щелкает металл курка.
Ожидая второго выстрела, спасая себя, Егор упал рядом с Матвеем. Над ним, повторяя путь безжалостной сестры, пролетела вторая пуля. Ослепительная вспышка выстрела обожгла ярким светом стены и тут же растворила зимовье непроглядной чернотой.
Понимая, что происходит, Егор в одно мгновение оказался на ногах. По памяти, на ощупь схватил в вешалки свою одежду, выбежал на улицу. Искать в темноте ружье, не было времени. Из-за зимовья, с обеих сторон к нему спешили шероховатые шаги врагов.
Раздумывать некогда. Промедление на секунду стоило Егору жизни. Прижимая руками какие-то вещи, как есть раздетый, босиком, он побежал по подмерзшей лыжне.
Двое сзади торопились. Егор спиной чувствовал их движение, слышал звук металла, за ним поспешный грохот запоздалых выстрелов: раз, второй, третий… Где-то сбоку, сверху, совсем близко запищали комары и слепцы. Стремительные стаи дроби и картечи пронеслись неподалеку. Один овод укусил Егора в лопатку, но небольно, не причинив ему вреда. В тот момент он не чувствовал боли. Единственная мысль – как можно дальше оторваться, убежать от убийц – безоглядно гнала его как можно дальше от места смерти.
Проваливаясь и спотыкаясь на неокрепшей на морозе лыжне, Егор быстро бежал вперед. Не чувствуя холода босыми ногами, не понимая всей ситуации событий, все еще находясь под критическим воздействием шока, он стремился вперед, спасая свою жизнь.
У поворота Егор замедлил бег: выбился из сил. На ходу, восстанавливая сбившееся, тяжелое дыхание, посмотрел назад. Ему казалось, что преследователи бегут на лыжах за ним. В ушах стоял ясный звон, последствия оглушительных выстрелов. Постепенно слух восстанавливался, приносил более отчетливые звуки окружающего мира. Егор ловил в них тяжелый шорох камусных лыж. Однако за спиной было все тихо. Вероятно, убийцы не спешили за своей жертвой, и это давало время на оценку ситуации.
Остановившись, Егор сел на снег, уравновешивая бешенный ритм сердца. Наверное, еще никогда в жизни он так не был близок к смерти. В очередной раз, оценивая ситуацию, Егор лихорадочно соображал, как и что случилось. Было ясно, что, подкравшись незаметно к окну, убийцы желали смерти им обоим. Матвей пал первым, Егор видел это своими глазами. Скорее всего, с расстояния двух метров ранение оказалось смертельным… Вторая пуля предназначалась ему. Он успел увернуться от нее, каким-то чудом избежал участи Матвея, убежал от убийц, но это не значило, что он полностью избежал опасности. Схватив какую-то одежду, он забыл про лыжи!.. Погоня может быть недолгой.
Справившись с дыханием, Егор опять прислушался: тишина. Сзади его никто не догоняет. Но это не значило, что можно расслабиться. Разобрав одежду, он надел на босу ногу один ичиг. Второго не было, наверно, потерялся по дороге или остался на вешалке. Сообразил завязать на вторую ступню шапку, запахнул на плечи куртку, пошел вперед. Времени на раздумье не было. Надо как можно быстрее добраться до людей. Там, внизу, на Верхнем зимовье – спасение! На переходной избе всегда кто-то есть.
До Верхнего зимовья – около пятнадцати километров. Путь неблизкий для одинокого путника без лыж, но выбора нет. Плотная, набитая охотниками лыжня как-то держит человека. Небольшой мороз еще не успел полностью сковать ее в твердую тропу. Местами, проваливаясь по колено и больше, Егор все же уверенно зашагал дальше.
Правая нога мерзнет. Шапка постоянно слетает, не держится на ступне. Останавливаясь через сто – двести метров, Егор менял обувь справа налево и обратно. Он догадался отрезать у куртки рукав, схватился за пояс: ножа нет, остался в избушке, на полке. Собравшись с силами, он оторвал рукав руками, замотал ногу. Вспомнил, что в кармане есть сыромятный шнурок. Сунул руку: да! Есть чем перевязать на ноге рукав.
Недолго задержавшись, Егор закрепил своеобразную чуню на ноге, встал, попробовал идти. Стало лучше, снег не попадает, ноге теплее.
Все это время, пока вязал обувь, Егор постоянно слушал погоню. Ответом была тишина. И это настораживало.
Черная темнота еще не успела полностью окутать безбрежный мир тайги. На фоне чистого, белого снега ясно видны силуэты деревьев, горбатые линии гор, постоянную змейку лыжни. В стороне, справа, большим полем, под толстым слоем льда раскинулся Казыр. Далеко впереди очередной поворот. За ним еще и еще. До Верхнего стана пятнадцать поворотов. Далеко, но ничего не поделаешь, идти надо. Впереди – жизнь. Сзади – смерть. Егор хорошо знает эти места, много раз заходил на лыжах в тайгу и обратно. Однако еще никогда дорога не казалась такой длинной и опасной.
Вдруг впереди после очередного поворота – огонек. Костер! Люди!.. Спасение!.. Кто-то остановился на ночь на Луговом ключе. Наверно, это братья Сторожевы. Кто больше? Кроме них, некому. Может, лыжи сломались или просто остановились на привале попить чай. Егор бросился вперед. Надо догнать, рассказать!..
Последние триста метров до костра Егор бежал полным шагом, иногда проваливаясь по пояс в снегу. На расстоянии он начал кричать, звать на помощь, размахивать руками: «Помогите!.. Человека убили!»
Его услышали, заметили. Рядом с костром появился человек, встал чуть в стороне, стал смотреть на него.
Оставшееся расстояние своего последнего пути Егор пошел медленно, уверенно. Человек у костра терпеливо, не перемещаясь и не двигаясь, все так же смотрел на него. Было в его поведении что-то странное, непонятное, настораживающее. Егор уже понял, что это не братья Сторожевы, а кто-то другой. Рядом с костром, палатка. Около нее – раскрытая котомка, лыжи. Над костром – котелок, чайник.
Приблизившись, Егор узнал его, обрадовался, как родному, стал объяснять:
– Там… в нас стреляли! Матвея убили… я убежал! – и осекся, увидев направленные на себя стволы ружья.
