Керр не совсем понял, но кивнул.
– Давай, спрячу…
Мужик оказался довольно радушным хозяином – он принес Керру поесть (яичницу с местным беконом под названием «колбаса») и при этом отказался взять заработанные сто евро. Вообще, он совершенно не подходил к этой квартире… больше походил на бандита, а Керр знал, какая здесь цена на недвижимость. Как он понял, у мужика у самого в прошлом были проблемы с законом, и он помог незнакомцу просто из чувства гражданской солидарности. Керр отметил, что в этом – Украина совсем не Европа. В Европе – в Германии, в Швейцарии – если кто-то едет со скоростью больше, чем разрешена, другие участники движения звонят в полицию, в Великобритании действует программа «соседский пригляд» – соседи звонят в полицию, если появился новый жилец, если что-то кажется странным или подозрительным. А здесь – солидарность заключается скорее в противостоянии государству и обществу. И это что угодно, но никак не Европа.
Когда совсем стемнело – Керр сказал, что ему надо идти, и попытался как-то отблагодарить пустившего его в дом человека. Тот – благодарностей не принял…
Если ты скрываешься, то очень важно вести себя так, как будто ничего не происходит, не показывать своими действиями, что тебя преследуют. Через стекло лестничного пролета Керр видел, что полиции больше нет, и потому открыл дверь уверенно, как будто он жилец этого места и имеет право здесь находиться. Сделал шаг, второй и…
– Вон он!
Из темноты ударили выстрелы…
В перестрелке чаще всего побеждает тот, кто начинает. Увы, но это так – большинство людей совершенно не готовы к тому, что их вот-вот начнут убивать, и когда это все-таки происходит – не готовы сражаться за жизнь и просто позволяют себя убить. Иногда люди боятся испачкать и порвать одежду – хотя падение могло бы их спасти…
Керр ничего не боялся и не раз бывал в перестрелках.
Он упал, выхватывая пистолет. Это был «Роган-15» – армейский пистолет, созданный в Польше. Ничего необычного – просто тяжелый, хорошо сделанный, с металлической рамкой пистолет. Керр открыл огонь по вспышкам, выстрелил три раза – ответки не последовало. В доме начали загораться окна. Он вскочил и бросился бежать…
– Ты уверен?
Август смотрел на него с экрана планшетника. Сейчас голосовые звонки бесплатны, а видеозвонки столь массовы, что вряд ли отследят. К тому же – один маленький нюанс – в современных протоколах обмена звук и видео идут одним потоком, и анализировать их по ключевым словам намного сложнее…
– Да, сэр. Этот академик назвал его имя – Гор.
– То есть он представился настоящим именем?
– Да, сэр. А через несколько минут появились полицейские части специального назначения.
– Ты уверен, что это была полиция?
– Нет, сэр. Но точно это были представители государства.
Август задумался.
– Ты думаешь, профессор позвонил?
– Нет, сэр. Думаю, что в квартире профессора подслушивающее устройство. Они услышали разговор и отреагировали. В этом как-то замешано украинское правительство, сэр.
Август молчал.
– Сэр, что дальше? Я могу вернуться… полагаю, что это возможно, сэр…
– Нет. Продолжай, только будь осторожнее. Я попробую поднять данные по перехватам.
Конечно… не ты же рискуешь, сукин сын…
На свое съемное жилье Керр не решился возвращаться. Вместо этого он направился на вокзал. Он знал, что существует некий временной промежуток, который есть у любого, кого преследуют. За это время информация о розыске должна спуститься сверху вниз в виде ориентировки, должна быть роздана «полевым» оперативникам и сотрудникам полиции. За это время, пока разворачивается охота, надо исчезнуть.
Поэтому он не поехал на съемную квартиру. Он направился прямиком на киевский железнодорожный вокзал, потому что это был единственный транспортный узел Киева, расположение которого он знал…
У кассы народа почти не было, стемнело.
– Пани, один до Харькова.
– На двадцать два сорок один?
– Да.
– Плацкарт, купе, люкс?
Он знал, что плацкарт – это чудовищный вагон с увеличенной вместимостью, купе – кабинки на четыре человека, люкс на два. В Европе таких поездов совсем почти не осталось – скоростное движение позволяет добираться до места быстро, в крайнем случае можно разложить кресло как в самолете. А тут – ему ехать всю ночь.
– Купе. – Он решил не выделяться.
– С вас тысяча семьсот гривен…
У него не было столько.
– А в евро можно?
Кассирша воровато огляделась:
– По восемьдесят.
Керр кивнул. Курс местной валюты был таков, что даже небогатый европеец мог здесь позволить себе всё. Или почти всё.
Поезд, которым он должен был поехать назывался «Оберег», он дремал на платформе, готовый отправиться в путь, около него уже суетились люди. Верный своим принципам осторожности Керр решил не садиться до самого последнего момента – мало ли что. В вагоне ты не видишь, что происходит, и возможности для маневра у тебя нет никакой.
Он стоял в темноте между поездами, на перроне и наблюдал украинцев. Суетливых, с баулами украинцев, ждущих, пока откроют двери и можно будет сесть в поезд. Они понимают, что их правительство, возможно, причастно к попаданию ядерного оружия в руки террористов? Вряд ли понимают. Можно ли их наказывать за это?
Нет, нельзя. Лучше, если кто-то честно ответит на вопрос – как могла страна, в девяносто первом году отделявшаяся с нулевым уровнем долга и уже полностью сделанными капитальными инвестициями, превратиться в самую нищую страну Европы и одну из самых нищих стран мира. Почему национальное богатство здесь не накапливалось, а терялось, кто этому виной. И что теперь делать…
Как накаркал. Что что-то происходит, он понял по тому, как засуетились люди… а потом увидел бегущих по перрону людей с автоматами.
Они выхлестывали на перрон подобно черной лаве, подобно солдатам гестапо в фильмах про Вторую мировую. Фонари в руках, топот ног, крики…
Твою же мать! Как они тут оказались?!
Понимая, что, побежав, он только привлечет внимание, он сделал единственно возможное – нырнул под вагоны, перекатился… шпалы пахли маслом и сталью. Топот сапог… мечущийся свет фонарей… на него устроили настоящую облаву.
Лежа под вагоном – он видел только ноги, улавливал обрывки разговоров, рваные крики команд…
– Какой вагон?!
– Пятый! Пятый!
– Он где-то здесь!
– Шукайте по всему потягу!
– Перекройте выход с платформы.
– Не выпускать никого!
Улучив момент, он выбрался из-под вагона с другой стороны и едва успел нырнуть под поезд на соседнем пути. Здесь – тоже бежали люди, перекрывая выход с другой стороны…
