У: Потому что они действуют из чистоты, из бескорыстия, а не из каких-то эговых, корыстолюбивых побуждений.
А: Да. Совершенно верно, Ульяна. То, что ты сказала, это как раз и есть объединение тех двух моментов, о которых рассказывала Дарья. Давайте попробуем прояснить, что Уля объединила. Кто такие миротворцы? Те, кто творят мир в душах людей и между людьми. Посмотрим, каким образом это объединено. Для этого нам нужно прежде всего задаться вопросом: а как творится война?
Война всегда плод проекций, грубых приписываний и искажений реальности. Что делает человек бессознательный? Он своего противника всегда видит хуже, примитивнее, чем он есть на самом деле, он приписывает ему зло, причем в его онтологической сущностности. «Он же подлец, мерзавец, негодяй!» Что стоит за этими словами? Помимо указания на эмоциональную вовлеченность – злобу, непримиримость – они означают также утверждение, что «тот» ведет себя так не в силу страхов, заблуждений или других причин, которые можно оправдать, простить или как-то с этим работать, а в силу внутренней наполненности злом. Противник уже не человек, он – сосуд дьявола, вместилище для его воплощения. Эта проекция очень четко работает на государственном уровне. Она же лежит в основе всех американских боевиков: прежде чем расправиться с главным негодяем, его нужно показать «во всей красе». Вы никогда не задумывались над тем, что при этом происходит? Фигура негодяя всегда демонизируется до такой степени, что мы, испытывая к нему очень сильную неприязнь – до ужаса и отвращения – даем внутреннее разрешение на то, чтобы его уничтожили. Раз ему нет места в человеческом обществе, можно преступить заповедь «не убий». И давление нравственности ослабевает, мы ощущаем наслаждение от того, что мы перестаем себя сдерживать.
Я хочу, чтобы вы увидели тот механизм, который миротворец преодолевает. Проекции – страшная вещь.
Почему мы видим миротворцев только в самом конце, после чистых сердцем? Именно после них. Потому что чистыми сердцем становятся только через узрение всех своих внутренних пороков и их последующее принятие. А принятие возможно только одновременно с прекращением их инфернализации. В результате самоосуждение перестает быть таким страстным. И когда вся эта работа проделана внутри себя, когда сердце очищено, когда спадает с глаз пелена проекций, мы начинаем видеть других. И понимаем, что все люди на самом деле дети Божии, просто запутались, сделали не те выборы, что-то еще не поняли, но по сути каждый из нас внутри самого себя состоит из света, а не из тьмы. Самый главный грех, который совершают разжигатели войны и розни заключается не в том, что они сеют рознь, а в том, что они в своем ви́дении в центр каждого человека помещают тьму. Вот главное. Тогда как миротворцы в сердце каждого человека помещают свет. И уже затем смотрят, где этот свет затемняется. А разжигатель смотрит – и видит! – как в человеке развивается и разворачивается тьма. Прямо противоположное ви́дение. Таковы дети сатаны. Таковы сыны Божии.
На этом стихе заканчивается внутренняя работа и начинается практика снаружи, эманация наружу того, что достигнуто внутри.
У: Как в дза-дзен*. Достичь этого, а потом применить в жизни.
А: Итак, что делают миротворцы? Они ви́дение чистоты, изначального света, из которого состоит человек, начинают привносить во всех окружающих. Как умиротворяют? По-разному. Примиряют человека с самим собой, открывая ему, что свет находится внутри него самого, и одновременно указывая ему на тьму внутри него и тем самым разделяя его с ней, что дает человеку возможность не утонуть в ощущении безнадежной греховности. Примиряют людей между собой, разъясняя каждому, что его первоначальное восприятие на самом деле – это всего лишь проекция. Да вы и сами уже все сказали.
И только теперь мы выходим на подлинное внутреннее понимание окончания 9-го стиха – «будут наречены сынами Божиими». Теперь мы к этому подошли изнутри, а не снаружи. Для того, чтобы быть нареченными сынами Божиими, нужно проделать довольно большую внутреннюю работу. Сначала нужно вступить в Царство Небесное, то есть разотождествиться со своим эго, поставить Божью волю выше своей; это есть упование на Господа. И внутри этого Царствия Небесного мы проходим определенный путь – выходим в точку капитуляции, то есть, утешаемся; в точке капитуляции наследуем землю, то есть возвращаемся на нее; как будто впервые нам открывается реальный взгляд на жизнь, мы насыщаемся правдой; насытившись правдой, становимся милостивы, а не наоборот. Милостивость без знания правды – это потакание и конформизм. Сначала нужно насыщение правдой и только потом милостивость. Если она не насыщена правдой, она во тьме, а, следовательно, искажается так или иначе. Можно искренне сострадать и сочувствовать страждущему, но все равно это будет потакание его эго.
Д: Мне хорошо знакомо это чувство: когда хочешь помочь, а не можешь, потому что чувствуешь преграду.
А: Да. Какую?
Д: Страх и бессилие.
А: Ты не назвала причину, по которой она возникает. Твоя преграда появляется потому, что ты принимаешь эго человека за него самого. А ощущение бессилия возникает вследствие того, что эго помочь невозможно. Не хочет оно, чтобы ему помогали. Человек страдает, а эго – нет. Вот где возникает подмена. Для того, чтобы она не возникла, нужно правильно все расставить по местам, как это сделано в Нагорной проповеди у Иисуса.
Д: То есть обращаться нужно не к эго, а к человеку.
А: Да. Сквозь эго. И не иметь страха перед разрушением эго, не иметь страха перед причинением боли именно эго. А самого человека в то же самое время любить, боготворить, почитать, быть готовым сделать для него все. Для него, но не для его эго. Такая тонкость.
М: Чуть перегнул палку – укрепил эго, чуть не догнул, тому же поспособствовал.
А: Именно поэтому последовательность этапов духовного роста здесь такова: «…их есть Царствие Небесное» – «…они утешатся» – «…они наследуют землю» – «…они насытятся» – «…они помилованы будут» – «…они Бога узрят.» И только после того, как узрят, «они будут наречены сынами Божиими». Посмотрите, какая четкость. Только после того, как внутреннее возрастание, внутренние силы достигли такого уровня, когда уже есть возможность передавать эту наполненность другому, выносить наружу, эманировать ее, только после этого они «будут наречены сынами Божиими». Вот, Даша, можешь теперь сравнить с блаженным Феофилактом – как у него этот девятый стих комментируется.
«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими». «Разумеются не только те, которые сами живут со всеми мирно, но и те, которые примиряют враждующих. Миротворцы суть и те, которые учением обращают к истине врагов Божьих. Таковы суть сыны Божии, ибо единородный сын Божий примирил нас с Богом».
А: Все покивали головой – ни прибавить, ни убавить. Чего не хватает толкованию Феофилакта? Развития, хода мысли. Он очень догматичен. Слова, казалось бы, правильные, но из-за отсутствия внутренней динамики они не наполнены. Не хватает школы. Видимо, архиепископу некогда было заниматься философией.
Я уверен, что Евангелие многократно читалось глубоко и правильно, и гораздо глубже, чем это сейчас пытаемся делать мы. Вся психотехника православия строится на нем, здесь даны основы, которые потом в течение тысячелетий так или иначе развивались. Самый глубокий православный писатель, которого я когда-либо читал, глубина и полет философской мысли которого превосходят всякое воображение, это Максим Исповедник. В православной Византии было целое течение, целая школа исихастов, которые занимались глубинной мистикой через православие: открытие Фаворского света и т. д. Основателем, главой этой школы был святой Григорий Палама – очень глубокий мистик, продвинутый созерцатель.
