Таким образом, и в первом и во втором случае речь идет об одних и тех же энергиях и процессах, выражаемых по-разному в рамках парадигм различных культур. И это, на мой взгляд, то главное, что объединяет притчу об Асанге и мистерию Благой Вести Христа, сокровенный смысл Его новых двух заповедей.
Глава II. История одного просветления
Вначале Линь-цзи был в монашеской общине Хуан-бо; в поведении своем был прост и прям. Главный монах отозвался тогда [о нем] с похвалой:
– Хотя он и новичок, он отличается от всех прочих монахов.
Затем главный монах спросил: – Сколько времени ты здесь провел, старейшина?
Линь-цзи отвечал: – Три года.
Главный монах спросил: – Обращался ли ты когда-нибудь с вопросами и за наставлениями?
Линь-цзи отвечал
– Никогда не обращался ни с вопросами, ни за наставлениями, я не знаю, о чем спрашивать.
Главный монах сказал
– Почему бы тебе не спросить у монаха-главы монастыря, в чем состоит главный смысл Дхармы Будды?
После этого Линь-цзи пошел спрашивать. Но не успел он и слова вымолвить, как Хуан-бо ударил его.
Когда Линь-цзи вернулся, главный монах спросил его: – Ну как?
Линь-цзи отвечал
– Не успел я и слова вымолвить, как монах-глава ударил меня. Но я не понял, [за что].
Главный монах сказал: – Остается только пойти и спросить еще раз
И Линь-цзи снова пошел спрашивать; Хуан-бо снова ударил его. Так он трижды ходил спрашивать и трижды был избит.
Вернувшись, Линь-цзи сказал главному монаху
– К счастью, я удостоился твоей милости, будучи послан с вопросами к монаху-главе. Я трижды спрашивал и трижды был избит. Я огорчен тем, что из-за собственных преград я не могу овладеть столь глубоким смыслом. Однако сегодня я ухожу.
Главный монах сказал:
– Если ты уходишь, ты должен пойти попрощаться с монахом-главой.
Линь-цзи откланялся и скрылся.
Главный монах, опередив [Линь-цзи], пошел к монаху-старейшине [Хуан-бо] и сказал: – Тот новичок, который спрашивал тебя, в высокой степени [человек] Дхармы. Если он придет прощаться, [найди] средство и удержи его. В будущем, закалившись, он превратится в большое дерево, оно будет давать тень и прохладу людям всего мира.
Линь-цзи пришел прощаться. Хуан-бо сказал: – Тебе не следует идти ни к кому, кроме Да-юя, который располагается в низине Гаоаня. Он тебе непременно все растолкует.
Линь-цзи пришел к Да-юю. Да-юй спросил: – Откуда ты пришел?
Линь-цзи отвечал: – Я пришел от Хуан-бо.
Да-юй спросил: – Что тебе сказал Хуан-бо?
Линь-цзи отвечал
– Я трижды спрашивал его об основном смысле Дхармы Будды и трижды был им избит. А я так и не знаю, допустил я ошибку или нет.
Да-юй воскликнул
– Хуан-бо – это бабушка. Он для тебя так выложился! А ты еще явился сюда спрашивать, допустил ты ошибку или нет!
При этих словах Линь-цзи посетило великое озарение, и он сказал:
– Оказывается, Дхарма Будды у Хуан-бо ничего особенного не представляет
Да-юй схватил его и закричал:
– Ты, такой-сякой сопляк, писающий под себя, только что спрашивал, допустил ты ошибку или нет, а теперь говоришь, что ничего особенного не представляет у Хуан-бо Дхарма Будды! А какие еще теории ты знаешь? Выкладывай скорее, выкладывай скорее!
Линь-цзи трижды приложил свой кулак к подреберью Да-юя. Да-юй оттолкнул его и сказал:
– Твой учитель – Хуан-бо, а я здесь ни при чем!
Линь-цзи простился с Да-юем и вернулся обратно к Хуан-бо. Хуан-бо, увидев, что он пришел, спросил:
– Этот молодец то приходит, то уходит, до каких пор это будет длиться?
Линь-цзи сказал: – Это только благодаря твоей «бабушкиной сердечности».
Затем, поклонившись, он стал в ожидании.
Хуан-бо спросил: – Откуда ты пришел?
Линь-цзи отвечал: – Вчера я по твоему милостивому наказу посетил Да-юя и вернулся.
Хуан-бо спросил: – Что сказал Да-юй?
Тут Линь-цзи передал разговор [с Да-юем].
Хуан-бо заметил
– Как бы удостоиться того, чтобы этот молодец пришел сюда, и тогда всыпать ему порцию!
Линь-цзи сказал
– О каком «тогда» ты говоришь? Получай немедленно, – и вслед за этим немедленно шлепнул [Хуан-бо].
Хуан-бо сказал: – Этот сумасшедший вернулся, чтобы подергать усы тигра
Линь-цзи произнес «кхэ». Хуан-бо сказал:
– Помощник, уведи этого сумасшедшего, пусть получает наставления в Зале сангхи!
Впоследствии Гуй-шань, передавая этот эпизод Ян-шаню, спросил:
– В данном случае Линь-цзи получил помощь от Да-юя или Хуан-бо?
Ян-шань ответил:
– Он не только оседлал голову тигра, но и подержал его за хвост.
[50]
А: Что скажете?
М: Какая-то драка бесконечная… А с какой целью главный монах посылает Линь-цзи к Хуан-бо? Он таким образом проводит одно из своих испытаний? Линь-цзи жил в общине, и у него, видимо, не было никаких вопросов, у него не было необходимости обращаться к кому-либо. А главный монах устроил ему встречу.
Д: А для чего Линь-цзи вообще жил в этом монастыре?
А: Чтобы посвятить себя Будде и достичь просветления.
Д: Почему же его при этом называли старейшиной? Может, он был в преклонном возрасте?
А: Нет, он был молодой. Он даже умер в 56 лет. Я думаю, ответ отчасти заключен в примечании: «Начиная с этого параграфа, мы переводим ши („наставник“, что также переводится как „старейшина“) как Линь-цзи». Вначале, до того, как он стал наставником, Линь-цзи жил в монашеской общине. И поэтому здесь главный монах мог обратиться к нему, используя то слово, которое употребляет по отношению к Линь-цзи рассказчик. Но это всего лишь предположение.
Д: Может быть, это погрешность перевода?
А: Об этом можно было бы судить, только взглянув на подлинник. Так что придется просто опустить эту деталь, хотя она, может быть, что-то и подсказала бы. Но гунъань можно увидеть и без этого нюанса.
