– Галлюцинации, – я пожал плечами. – Психические заболевания людей изобилуют такими симптомами. Совершенно определенно – слуховые галлюцинации.
– Я тоже этого боялся, – признался Викторов. – Будучи прототипом, я был наиболее подвержен риску заболеть. Это теперь биомехов делают психически устойчивыми, а на мне так много экспериментировали, что я освоил всю гамму человеческих эмоций и нюансов психологии. Поэтому никто в «Галактике» меня и не вычислил. Я слишком хорошо изображал человека…
– Не могу не согласиться, – признал я.
– Тем не менее в один прекрасный день я услышал голоса, которые сказали мне, что я могу повернуть ход истории в пользу своего вида. Они пообещали помощь и поддержку в обмен на содействие их прибытию, так сказать, подготовку почвы. До тех пор, пока я не увидел секретные сводки службы дальнего наблюдения, я не верил в реальность собеседников ни секунды. Считал ночные беседы результатом переутомления. Но вот на мой стол легли отчеты о приближении чужаков и примерное описание их внешности. Я не поленился войти в совершенно секретный арпанет службы гиперпространственной разведки и нашел там подтверждение. Неизвестные существа приближались, а значит, голоса в моей голове были вовсе не галлюцинациями. Тем не менее я потребовал от них доказательств, что они действительно существуют. Мне предложили три примера. Сначала они подробно описали, какие маневры совершит стадо пришельцев, и назвали точное время. Я вошел в арпанет и лично проследил в назначенный час за исполнением обещания. Все произошло именно так, как мне заранее обрисовали духи. Затем они сообщили мне какой-то банковский счет, которого я знать, естественно, не мог, и предложили проверить, какая сумма на нем лежит. При этом назвали мне ее до копейки и в придачу рассказали о динамике оборотов по этому счету на протяжении последних двух недель. Я проверил в банке эти сведения, и все совпало. Последнее свидетельство было столь же убедительным. Я не мог знать о происшествии, которое они привели в качестве примера, и, следовательно, я не сошел с ума, а на самом деле вступил в контакт. Тогда я был совершенно уверен, что говорю с приближающимися через гиперпространство братьями… по форме и разуму. Они этого не отрицали тоже. Я тут же отправил всех офицеров службы гиперразведки на передовую, и они исчезли. Больше гиперрадары в ту сторону никто не направлял. Тайна приближения чужаков осталась тайной, а наши беседы приняли характер постоянного диалога. Духи проповедовали нашу неразрывную связь, а я доносил их слова до прочих биомехов. Как существа неглупые, но лишенные фантазии, а потому нуждающиеся в голубых мечтах, привнесенных «со стороны», биомехи восприняли мою агитацию на «ура». Я тоже был окрылен успехом. К тому же мои позиции укрепились за счет успешного окончания Баргонской войны, и я, уже не сомневаясь, начал проповедовать новый порядок…
– Слава богу, ты все понял хотя бы сейчас, – воспользовавшись короткой паузой, вставил реплику я.
– Да, – согласился Викторов. – Но это все равно ужасно, Игорь. К тому же я не знаю, кто говорил со мной на самом деле! Тогда, в самом начале, для меня это было очевидно. Я был убежден, что говорю с опередившими прочих и скрывающимися где-то среди нас разведчиками левиафанов, но теперь я понял, что пришельцы всего лишь бессловесный скот… Я не знаю, кто эти духи, и просто бешусь от этого!
– Ладно, – заключил я. – Разберемся. Получается, что у нас как были, так и остались две проблемы. Мы по-прежнему не решили, как будем пугать «баранов», и не знаем, кто хозяин «отары»… Однако почему ты решил, что нам нужно срочно выявлять «хозяев»? Гораздо важнее остановить всепожирающий марш левиафанов, не так ли? Так давай останавливать, а об отлове духов позаботимся совместно с Сыромятиным после победы над вредителями полей…
– Гексагон? – неуверенно спросил Викторов.
Как ни странно, я понял его без дополнительных пояснений. Конечно, Гексагон. Это была единственная искусственная планета, размером с половину Луны, способная к маневру. Экватор и нулевой меридиан конгломерата станций, жилых модулей и прочих строений были вполне осязаемы, поскольку на них стояли отчетливо видные с любого расстояния стандартные разгонные двигатели. Многоугольное до безобразия тело Гексагона перепоясывали две ленты огнедышащих язв, которые могли придавать планете некое ускорение и тем самым корректировать ее орбиту. Такая конструкция была обусловлена близостью точек искривления пространства. Они не только постоянно смещались в самых разных направлениях, но и пульсировали, то увеличивая, то ослабляя силу своего и без того безумного притяжения. Чтобы удержаться на определенной орбите вокруг звезды, Гексагон включал двигатели раз в неделю, а то и чаще. Таким образом, монстр, огромный и подвижный, в наличии у нас имелся. В его недрах находился и металлургический комбинат, способный переработать за один прием целый крейсер. Его доки были как раз рассчитаны на измельчение, без предварительной резки корпусов перед переплавкой. Во время первой войны гексагонцы с большим удовольствием загоняли в эти доки корабли, не подлежащие восстановлению, и через сутки выдавали победителям готовую продукцию в виде крепчайшего молекулярного проката. Ходили слухи, что судьба девяноста процентов краденых машин остается неизвестной исключительно благодаря уникальным заводам Гексагона. Довольно гнусная, в общем, была планетка, и при одной мысли, что предстоит убеждать этих бандитов от промышленности в необходимости постоять за правое дело, да еще бесплатно, мне становилось тошно. Впрочем, убеждать гексагонцев предстояло не мне, а Сыромятину…
– Ты думаешь, они согласятся? – с сомнением спросил генерал, когда я выложил свой план.
– Обязательно, – уверенно ответил я, хотя был совершенно в этом не уверен. – Им некуда деваться. Стадо левиафанов достигнет их системы через пять-шесть часов.
– Пришельцы не будут нападать на планету, – заметил генерал.
– Во-первых, гексагонцы об этой особенности поведения чужаков ничего не знают, – возразил я. – А когда стадо войдет в их систему и начнет жрать маяки, мелкие станции, суденышки и даже астероиды, жители планеты наверняка станут весьма сговорчивы.
– А во-вторых? – как всегда, уцепился Сыромятин.
– Права на идею, – ответил я. – Отдать я их не отдам, но поделюсь по-братски. Представляешь заголовки в инфопотоках? «Скромные труженики с искусственной планеты разработали и воплотили в жизнь план спасения человечества от нашествия чужаков! Прокат Гексагона – тот самый, с особыми добавками из половых желез пришельцев! Стопроцентная гарантия качества!» Или что-нибудь в этом роде… Такой рекламы у Гексагона не было и больше никогда не будет. Это же реальный шанс выйти на все рынки трех галактик. Разве нормальный бизнесмен сможет устоять от подобного предложения?
– Почему-то чем безумнее и завиральнее твои проекты, тем больше хочется в них верить, – заметил Сыромятин.
– Это означает, что ты со мной согласен? – спросил я.
– Еще бы, – ответил генерал. – Твой план – это жест отчаяния и верх глупости, но больше ничего нам не остается.
5. Гексагон. Завтрак туриста
– Господин полковник, подразделение майора Гордеева прибыло в ваше распоряжение, – доложил капитан корабля-корректировщика.
