После разрушения Каламара, Акрин несколько лет провел у Мелиссы. Она обучала его тому, что знала сама, а известно Мелиссе было многое. Пожалуй, Акрин был едва ли не единственным живущим, который мог похвастаться тем, что знал полную историю Вечной ведьмы.
– Запишешь, когда я умру, – говорила Мелисса. – Но не раньше.
Она родилась в Пятом доме несколько сотен лет назад и стала очень мощной чародейкой. Как она смеялась, родись она еще раньше и наверняка была бы одной из тех магов, кто творил тогда великие дела. Много позже Акрин понял, что она имела ввиду создание этери или драконов.
Мелисса всегда стремилась к власти – и к знаниям, которые могли ей эту власть обеспечить. Будучи младшей дочерью богатого рода, она могла тратить деньги на многочисленные книги и наставников. Пока не осознала собственного предела.
У каждого мага есть свой потолок. Та черта, выше которой он не может прыгнуть. Сил не хватит. И когда Мелисса почувствовала свою, это привело ее в отчаянье.
Тогда она сделала то, на что решались лишь немногие маги, да и могли не многие. Она вызвала из Бездны демона и заключила с ним сделку. Он должен был дать ей возможность увеличить могущество, она же отдавала ему свою душу после смерти.
Как это часто бывает с демонами, когда в договоре нет деталей, его трактуют так, как удобнее демонам. И вскоре Мелисса поняла, что ее сила ничуть не увеличилась. Но она перестала стареть, не начинала дряхлеть.
Демон дал ей вечную жизнь, чтобы она смогла изучать магию и тем самым увеличивать свою силу. Собственно, этим Мелиссе и пришлось заняться, и она достигла определенных высот. Все-таки редко какие чародеи могли похвастаться, что у них есть сотни лет на изучение.
Именно поэтому Мелисса заинтересовалась Акрином. Она ощущала его мощь – но не ощущала его потолка.
– Поэтому ты позволила мне уничтожить город, – сказал как-то Акрин.
– Хотела узнать, на что ты способен.
Она рассказывала ему о многих вещах, которых никогда не знали его наставники. Она обучила его многим приемам, о которых он понятия не имел. Взамен же Мелисса хотел его самого – иногда тело, но чаще она предпочитала беседы. Она узнала об Акрине и его жизни столько, сколько не знал никто. Иногда ему казалось, что если б она могла разобрать его на части и посмотреть, что внутри, то сделала бы это.
– Ты уникальный, – сказала как-то Мелисса. – В тебе кровь древних магов рода дель Тери и частичка Бездны. Возможно, ты единственный из ныне живущих, кто мог бы вызвать драконов.
Тогда Мелисса и показала Акрину фиалу с драконьей кровью, рассказала о том, какие слова надо говорить. И о том, что только кровь человека, демона и дракона совместно способна вызвать тех обратно в Сумеречный мир.
– Маги не сомневались, что такого никогда не будет, – сказала Мелисса.
Но Акрин знал, что он сможет. Но не сейчас. Нужный момент еще не настал, да и он сам не ощущал себя достаточно опытным.
Именно поэтому однажды он заявил Мелиссе, что уходит.
– Я благодарен тебе за знания, но мне нужен опыт.
Она не хотела его отпускать. Хотела по-прежнему пользоваться его юностью и его силой. В тот момент Акрин с ужасом осознал, что Мелисса готова осушить его до дна, взять от него все, что может, и, если это будет означать его гибель, – пусть.
В ту ночь разразилась ужасная гроза. Акрин выкрал фиалу с кровью дракона и хотел незаметно покинуть замок, но конечно же, нельзя покинуть жилище Мелиссы так, чтобы об этом не узнала сама Мелисса.
Она стояла перед ним в дверях, одетая только в полупрозрачные шелка ночной сорочки, озаряемая отсветами молний из окон.
– Ты не уйдешь, – прошипела она. – Я не отпущу тебя.
Акрин пятился назад, но понимал, что либо сейчас он пройдет мимо Мелиссы, либо так и останется заживо гнить в ее замке, пока не надоест ведьме.
– Отойди, Мелисса. Я просто хочу уйти.
Он пошел на нее, зная, что не отступит. И Мелисса тоже это знала. Поэтому она вскинула руку, направив ее на Акрина и прошептала древние и страшные слова заклинания. Того, которое разрушало кости, заставляло кровь бурлить, а мышцы расслаиваться. Ей проще было причинить Акрину боль и убить его, нежели отпустить.
Он успел поставить защиту. Не шибко хорошую, но она сосредоточила действие заклятия не во всем теле, а только в одной его части – в глазу. И вопя от боли, чувствуя, как его глаз шипит и вытекает, Акрин швырнул собственное заклятие в Мелиссу. Он не хотел ничего конкретного, это просто был сгусток ярости. Но он видел, как запузырилась, будто от ожега, кожа на руках Мелиссы, которые она выставила вперед.
И он прошел мимо нее, чтобы уйти из замка, клянясь, что больше никогда не вернется. И слыша в спину крик Мелиссы:
– Мы еще встретимся!
18
Последнее, что помнил Акрин, это как он истекал кровью, а звезды меркли у него в глазах. Когда чья-то рука в перчатке коснулсь его щеки:
– Нет, мой дорогой, так ты не умрешь.
Открыв глаза, он некоторое время смотрел в потолок, а потом медленно сел на кровати. Голова отчаянно закружилась, и он вспомнил, как много раз до того приходил в себя, но у него не было сил даже подняться. У него было ощущение, что прошло много дней, но даже не было уверенности, что он действительно их помнит.
– Только давай без геройства, ты потерял слишком много крови.
Она права, сознания коснулся голос дракона, наполненный сочувствием и будто бы перезвоном тонких колокольчиков. На этот раз ты подошел к грани вплотную. Тебя отделял только один шаг, и я готовился последовать за тобой.
Акрин откинулся обратно на подушки. Он до сих пор не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы отвечать.
Мелисса, наконец, подошла к нему и присела на кровать. Рукой в перчатке она убрала со лба мага прядь волос. Он знал, что под тонкой кожей изуродованные ладони, его знак.
– Как видишь, мой дорогой, ты снова вернулся ко мне.
Пошла вереница однообразных дней, большую часть из которых Акрин благополучно проспал. Как оказалось, он находился в замке Мелиссы, уж его он ни с чем не мог перепутать. Харакорт был рядом, и когда Акрин достаточно окреп, чтобы самостоятельно передвигаться по комнате, он подолгу проводил на балконе, почесывая огромную голову Харакорта.
Но Мелисса запретила дракону связываться с кем бы то ни было еще.
Она сказала, что убьет тебя, если я попытаюсь, сказала Харакорт. И я верю ей.
Тем не менее, Акрин не чувствовал себя пленником. Он хорошо понимал, если бы Мелисса не подобрала его тогда, сейчас он был бы мертв. И, вероятнее всего, гнил в какой-нибудь яме вместе с другими беззвестными бродягами Кертинара.
– Как ты нашла меня? – спросил он Мелиссу.
