– А что-нибудь совсем короткое, страниц на сто-двести?
Почему-то столь естественная просьба рассмешила библиотекаря:
– Эх, молодость: все бы покороче, побыстрее да «галопом по Европам». Нет и не может быть такого справочника! Магия – это не та наука, где надобна краткость, тут уместны только кропотливость, усердие и долгие годы труда. Существует веками отточенная методика обучения волшебников, и не нам с вами ее нарушать.
И это он говорил мне, начальнику аналитического отдела, да я и большие горы макулатуры умел превращать в выжимку из десяти страниц, но вслух высказывать свое отношение к замшелым методикам не стал – не хотелось тратить время на пустые споры.
– Ладно, а может, мы вместе сядем, я стану задавать вам вопросы, а вы отвечать на них? Так, следуя определенным методикам анализа, уже научным, а не магическим, мы сможем быстро разложить по полочкам всю основную информацию.
– Опять, «быстро», как же я не люблю это слово. Для начала давайте-ка, Александр, я вас формально трудоустрою в районную библиотеку, у вас трудовая книжка с собой?
– Нет, на старой работе осталась.
– Вот, тогда давайте с этого и начнем. Принесите мне трудовую книжку, я вас официально оформлю библиотекарем, а уж потом начнем не спеша изучать волшебную науку.
А почему бы и не сходить, подумал я, может, что-то по ходу дела и придумаю – как заставить его правильно работать, а то ситуация уж больно патовая: если он начнет так же медленно и занудно читать лекции, как и разговаривает, то никакой жизни не хватит на изучение хотя бы основ магии.
– Хорошо, когда я вернусь, то позову тихой речью, – сказал я, не открывая рта.
– О, да вас Василиса уже кое-чему научила! Да, конечно. Я здесь круглосуточно, приходите, – так же ответил он тихой речью.
Сначала я хотел поехать на метро, но потом мне в голову пришла идея – проверить новые навыки, для этого сошел с асфальта на траву бульвара и пошел между деревьями, представляя себе Заповедный лес – он не заставил себя долго ждать, ответив свежим запахом тысячи растений. Не останавливаясь, загадал: расщепленное дерево в лесопосадке рядом с железной дорогой, я хорошо знал это место, так как часто сюда уходил из офиса, когда мне требовалось в тишине подумать над какой-нибудь проблемой. Тропинка Заповедного леса свернула за куст, слева раздался стук колес проходящего товарняка, передо мной открылось расщепленное дерево, и я улыбнулся ему как старому знакомому. Но в этот раз мое место для размышлений оказалось занято: трое пенсионеров пристроились и распивали бутылку водки, увидев меня, разливающий удивился:
– А ты откуда взялся? Ну у тебя, паря, и нюх! Только учти, больше пятидесяти граммов не нальем. Мы и на один пузырь еле наскребли.
Я улыбнулся – живут же люди: никаких проблем, никакого волшебства, никакой вражды кланов, купили одну бутылку на троих – и уже счастье!
– Отцы, не волнуйтесь, я на ваши пятьдесят граммов не претендую – мне на работу.
Пенсионеры радостно закивали головами, а я вышел из лесополосы и направился к проходным. Возле киосков ко мне подбежал огромный пес грязно-коричневого цвета и стал весело вокруг меня прыгать.
– Ты откуда взялся, такой хороший? Вижу, как ты рад, что с тобой поделаешь, сейчас угощу!
Купил два беляша – в одной из палаток готовили хорошую выпечку, мы и раньше здесь их часто покупали, один беляш съел сам, а второй скормил моему новому другу и уже в прекрасном настроении пошел увольняться.
Войдя в закуток нашего аналитического отдела, я снял очки, изменяющие внешность, и тут же столкнулся с мамой Ирой – моей коллегой, подчиненной и доброй приятельницей в одном лице. Вообще-то ее звали Ирина Николаевна, и ей недавно исполнилось пятьдесят три года, но настолько она умела всех окружать материнской заботой, что, кроме как мама Ира, ее давно уже никто и не называл.
– Ой, Саша, что с тобой? Ты так изменился, словно крылья расправил!
Я хмыкнул: видела бы она, как кое-кто распластывал крылья, валяясь на траве, но ничего рассказывать про новые способности и умения в мои планы не входило.
– Ирина, я тебя тоже очень рад видеть, даже не представляешь как!
– Я тебе весь телефон оборвала – обзвонилась. Что с тобой случилось? Ты три дня не появлялся на работе, и никаких известий, я так волновалась.
– Вот мой телефон, – я выложил из кармана обломки моего сотового.
– Ты что, новую работу нашел? Будешь увольняться? Эс-Эс тут рвет и мечет!
Так мы за глаза называли нашего нового генерального директора, хоть по паспорту он и значился Сергей Сергеевич, но Эс-Эс ему подходило гораздо больше из-за мерзкой привычки унижать и оскорблять подчиненных!
– Да, Ирина, увольняюсь. Не знаю, можно ли назвать работой занятие, которое я себе нашел, но мне оно чрезвычайно интересно.
– Жалко. Мне так хорошо с тобой работалось!
Я сел за стол, взял листок бумаги и решительно написал заявление об уходе, мама Ира смотрела на меня с трепетом и повторяла:
– Нет, ты все-таки изменился. Просто радикально! Я в шоке!
В кабинете Эс-Эс сидел один и, как обычно, занимался любимым делом – подсматривал через специальную программу, что делают сотрудники на своих компьютерах. Чтобы не рассусоливать, я с ходу положил листок на стол:
– Подпишите мне заявление, я увольняюсь.
Лицо у Эс-Эс растянулось в одну из самых его мерзостных масок:
– Ах, он увольняется? А ты забыл, что здесь я решаю, что кому делать. И если я скажу тебя уволить по статье за прогулы, то так и сделают. А если не скажу, то будешь сидеть и отрабатывать столько, сколько я того пожелаю!
Мне даже стало чудно: и как я мог терпеть этого подонка целых два месяца?
– У меня нет времени выслушивать эту чушь. Подписывайте, и разойдемся по-хорошему.
– Смотрите-ка, как он осмелел. Другую работу нашел? Тебе лишнюю десятку посулили, и ты, как собачонка, на задних лапках побежал. Думаешь, что ты сможешь там работать? Нет! Ты нигде не сможешь работать! Это только я тебя, дурака, здесь держу по доброте душевной. Ты сейчас уйдешь, а через две недели опять приползешь ко мне. И станешь обратно проситься, как нашкодивший щенок. Но я тебе тогда уже такой высокой зарплаты, как у тебя сейчас, не дам.
Не могу сказать, что этот дешевый балаган сильно меня обидел или задел, стало просто жалко тратить время на такое ничтожество, поэтому я мысленно протянул руку и, пользуясь только своим воображением, сдавил ему горло. Никто меня такому фокусу не учил – как-то само собой, стихийно вышло, а еще ужасно захотелось напоследок высказать все, что я о нем думаю:
– Я вижу тебя насквозь, всю твою мелочную, гнилую душонку. Нравится издеваться над людьми? Не обольщайся – я тебе такого удовольствия не доставлю. Подписывай заявление, а если я узнаю, что ты здесь измываешься над кем-то из моих друзей, то приду и поговорю с тобой по-мужски!
