Уже стало темнеть, когда я прилетел к избушке и обернулся в человека, Василиса это почувствовала и вышла ко мне из бани.
– Бабушка Вера сегодня опять предоставила избушку в наше распоряжение, и на завтра-послезавтра тоже. В общем, пока ты не выздоровеешь – будем жить здесь.
– Хорошо. А что ты девчонок бросила одних?
– Да сколько можно в парной сидеть? Волшебство закончилась, все напарились, сейчас мама Ира с бабой Верой разговаривают «за жизнь», а я решила сбежать, хочу с тобой побыть.
Мне тоже хотелось находиться рядом с моей Василисой, поэтому я обрадовался такой замечательной идее – побыть вдвоем! Молодоженам по законам обычной человеческой жизни полагается три дня отпуска после свадьбы, чтобы лежать в обнимку в постели и ничего не делать, а нам и этого не дали. Да, обычная человеческая жизнь. Как это давно было, словно какой-то старый, почти забытый сон, хотя еще неделю назад я вовсю ходил на работу и меня волновали совершенно другие проблемы. Не сразу заметил, что не просто думаю, а перешел на тихую речь и мои мысли для Василисы уже не секрет, поэтому удивился, услышав ответ:
– А я перемены в моей жизни восприняла проще, потому что всегда работала дома, в свободном режиме, а половину времени проводила в Заповедном лесу.
Наконец-то у меня появился повод спросить: а кем работают волшебники и предводители кланов в незанятое магией время?
– А кем ты работала?
– О! Тебя, оказываются, интересуют не только обнимашечки-поцелуйчики?
– Не смейся, ты же сама знаешь, что у нас с тобой времени даже на знакомство не хватило, не говоря уже про долгие ухаживания.
– В обычной жизни я работаю внештатным редактором в одном журнале, нас несколько человек, поэтому график работы очень свободный. Есть время – скачиваю по Интернету с сайта статьи, которые ожидают редактирования или рецензирования, работаю с ними, а результаты отсылаю в редакцию, вот и все мои обязанности.
– Да, интересно, теперь понятно, почему для тебя совещания и коллективная работа оказались в новинку – ты привыкла больше работать одна.
– Так и есть, и не только в человеческой части моей жизни, но и в волшебной тоже. Проще все сделать самой, чем кого-то просить.
Тут мое обостренное зрение заметило какое-то движение по тропинке, я резко повернулся, но это оказался всего-навсего Колобок. Причем сначала он очень резво катился и припрыгивал, но как только заметил, что на него обратили внимание, тут же стал шагать сильно прихрамывая, а когда поравнялся с нами, то начал переигрывать:
– Ох, несчастный я, бедный кусочек хлебушка. Для того ли меня бабуля с дедулей лепили, чтобы мои слабенькие хлебные рученьки тяжелыми чемоданами нагружали? А ведь они так и оторваться могут!
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила у меня Василиса тихой речью.
– Я попросил бабу Веру, чтобы она отправила Колобка отнести ноутбук библиотекарю и маме Ире, – так же на тихой речи отозвался я.
– Меня все обижают, нагружают непосильной работой, а чуть что не так – на лопату и в печь сажают! А у меня такая нежная, тонкая корочка. Она обуглится, и все! Не станет любимца всех детей!
Увидев, что на его спектакль никто внимания не обращает, Колобок перестал хромать и довольно быстро укатился вдоль по тропинке. Мне хотелось и про Василису узнать побольше, про ее работу, друзей, учебу в институте, но и этот сказочный персонаж вызывал ничуть не меньший интерес!
– А Колобок – это звериная ипостась волшебника, как у Ученого Кота и Бурого Волка?
– Нет, это можно назвать неудачным магическим экспериментом по созданию потомства. Точнее про все детали библиотекарь может рассказать, он просто кладезь всяких знаний.
– Да уж, он нам с мамой Ирой про такой разврат рассказывал, что у меня уши в трубочку чуть не свернулись.
Василиса выгнула свою прекрасную бровь и удивленно посмотрела на меня своими восхитительными серо-зелеными глазами, поэтому пришлось срочно объяснять:
– Да что-то про то, как один бог превратился в кобылицу, чтобы родить коня для другого бога. Вот только, кто у них папа, а кто мама – я так и не понял.
– Это ты, что ли, про Слейпнира, которого родил бог Локки? – прыснула в кулачок Василиса. – Вот уж разврат где нашел, это же скандинавский эпос!
– Не знаю, какой-то странный эпос, одно название Слейпнир чего стоит!
– У нас в литературном институте все мальчики его как героические сказки и воспринимали – боги, подвиги, оружие. Пойдем в избушку, а то уже прохладно становится. Давай я тебе помогу.
– Спасибо, не надо, я уже сам по чуть-чуть начинаю ходить, весь день, считай, тренировался! Ты лучше скажи, а мог ли Кащей меня выследить по табакерке, которую я у него отобрал?
Василиса внезапно выпустила мой локоть, за который пыталась меня поддержать, я ухватился за перила и поэтому не упал.
– Как, а ты ее до сих пор с собой носишь? Это я виновата, извини, не проследила. И ты к этой табакерке так прирос, что я на тебе ее не вижу, есть такое явление, как говорят, сроднился с артефактом. Теперь понятно – он тебя по ней выследил и вход в библиотеку обнаружил, а я-то думала, что ты ее давно бабе Вере отдал, в берестяной ларец.
Видя мое удивление, Василиса пустилась в пространные объяснения:
– Из коры березы Заповедного леса баба Вера мастерит ларцы под размер магического предмета, и там они лежат в безопасности. На каждый артефакт – отдельный ларчик, а то многие из них несовместимы друг с другом. Да вот они, все здесь, на полках стоят, за исключением больших – те в чулане хранить приходится.
Я потянулся к полке и снял один ларчик.
– Ты что делать собрался? – испуганно спросила Василиса.
– Только посмотрю. – Я открыл ларец, и мне на руку выкатился клубок толстых грязных шерстяных ниток. Наверное, раньше он выглядел белым, но от пыли и грязи приобрел серовато-буроватый оттенок.
Василиса подскочила ко мне, вырвала из рук клубок, осторожно положила нитки в ларчик, убрала на полку и набросилась на меня с руганью:
– Ты соображаешь, что творишь? Твое счастье, что это оказался путеводный клубок, а не что-то смертельное! Да и тот мог удрать, а потом ищи ветра в поле! Ты понимаешь, что ведешь себя как ребенок, которому говорят, что перед ним электрическая розетка, а он туда два гвоздика засовывает!
– Так я же ничего не делал, а только посмотрел.
– Некоторые предметы с этой полки достаточно только вынуть из ларчика, чтобы лишиться жизни или устроить здесь маленький Армагеддон.
Мне почему-то стало обидно: кто-то разбросал волшебные предметы где попало, а я оказался крайним, и ладно бы что-то опасное сделал, а то ведь просто захотел поглядеть!
– И такие опасные вещи лежат здесь просто так, на полочке, в каких-то берестяных шкатулочках?
