В любом случае для Ричарда III восстание Бэкингема грозило обернуться серьезнейшими проблемами. Участники мятежа выступили не за кого-то, а против власти короля, который, как им казалось, получил трон незаконно. Подавить открытое сопротивление оказалось очень легко, но то, что мятеж вспыхнул сразу же после коронации, красноречиво свидетельствовал о слабости власти нового монарха. Шекспировский Ричард III жаловался, что его «трон стоит как будто на стеклянных ножках». Во многом это замечание справедливо.
У Ричарда III отсутствовало то, что советские историки метко называли социальной базой. Те, кто ранее поддерживал Ланкастеров, остались при своем мнении. Но теперь оппозиция включала в себя и немалую часть сторонников Йорков. Более того, «за троном» Ричарда III не было ни одного политического тяжеловеса. Могущественные аристократические кланы не выступили против короля, но и не вошли в число его преданных сторонников.
Нельзя сказать, что Ричард не пытался исправить положение. Значительная часть владений и должностей герцога Бэкингема была передана двум наиболее влиятельным аристократам — Генри Перси графу Нортумберленду и Томасу Стенли. Стенли и Нортумберленд были рады принять все, что король пожелал им подарить, но вряд ли чувствовали себя обязанными. Напомним, что Томас Стенли был женат на матери Генриха Тюдора. Граф Нортумберленд также был ненадежен. До появления Ричарда Глостера на севере Англии Генри Перси считался едва ли не хозяином этого региона; Ричард отодвинул его на второй план. Переворот 1483 г. ничего не изменил — бывший совет герцога Глостера продолжал работать в том же режиме, только теперь его номинально возглавил принц Эдуард. Итак, Ричард III не смог получить полную поддержку хотя бы одной аристократической «партии». Ему нужно было сформировать свою, но для этого требовалось время.
Первым шагом должны были стать новые назначения и земельные пожалования. Напомним, что к 1483 г. Ричард стал настоящим Лордом Севера. Именно в этом регионе он был по-настоящему популярен, именно на поддержку северян он мог рассчитывать. Неудивительно, что после восстания Бэкингема король постепенно начал заменять ненадежных чиновников и придворных на лояльных к нему выходцев из северных графств. Это вовсе не обязательно были крупные назначения. По-видимому, Ричард стремился иметь своих людей в каждом графстве, но в то же время хотел сохранить стабильность аппарата. Его сторонники зачастую вынуждены были довольствоваться более чем скромными должностями. И все же двор нового монарха постепенно менял свой облик. То же самое происходило и с системой местного управления. Например, один из людей Ричарда, сэр Мармадьюк, был назначен управляющим королевскими землями в юго-западном Кенте и капитаном замка Танбридж. Все жители региона обязаны были подчиняться тому, кого они считали в лучшем случае незваным гостем. Неудивительно, что выходцы из Центральной и Южной Англии чувствовали себя обойденными. Кройленский хронист открыто возмущался тем, что часть конфискованных у мятежников земель король раздал «северянам, которых он хотел видеть в каждой части королевства… к стыду и унижению южан».
Ричард III вернулся в столицу 25 ноября. Конец 1483 г. был небогат событиями. Ричард занимался текущими делами, его супруга обустраивала покои в Тауэре и Вестминстере. Королевская чета пышно и весело отпраздновала Рождество. Казалось, все неприятности остались позади. Однако в этой «бочке меда» было минимум три ложки дегтя.
Пожалуй, самым неприятным было слабое здоровье сына Ричарда — принца Эдуарда. Как минимум с лета мальчик чувствовал себя очень плохо. Он присоединился к коронационному кортежу отца только в самом конце путешествия и сразу же после завершения торжеств вернулся обратно в замок Мидлхэм. К Рождеству ему все еще не стало лучше — принц по-прежнему был недостаточно здоров для того, чтобы выдержать путешествие в столицу; праздники прошли без него.
Во-вторых, король начал испытывать финансовые затруднения. Напомним, что еще в начале царствования Ричард III великодушно отказался от «добровольных» пожертвований в пользу монарха — беневоленций. Жест был красивым, вызвал колоссальный положительный резонанс и… неизбежные проблемы. Популярный в Средние века лозунг «король должен жить за свой счет» в XV столетии был попросту неосуществим. Доходы короны не покрывали содержание королевской администрации, двора и прочих трат. Любой монарх оказывался вынужденным жертвовать популярностью и вводить новые налоги. Эдуарду IV долгое время удавалось сводить концы с концами за счет ежегодной французской контрибуции. Однако Людовик XI прекратил выплаты еще в конце правления Эдуарда, иными словами, Ричард не мог рассчитывать на внешние ресурсы. В то же время увеличивать налогообложение сразу после восстания было крайне рискованно. Ричард III нашел временное решение — он реализовал часть имущества покойного брата. Король Эдуард любил и коллекционировал красивые вещи. Теперь драгоценности, золотая и серебряная посуда, изукрашенные шлемы и прочее были проданы лондонским купцам по сходной цене. Еще раз подчеркнем, этот шаг был всего лишь отсрочкой, через несколько месяцев финансовые проблемы возникли вновь в еще более острой форме.
Третьим обстоятельством, омрачавшим спокойствие монарха, было наличие оппозиции. Пока Ричард III пировал в Вестминстере, по другую сторону Ла-Манша Генриха Тюдора провозгласили королем Англии. После торжественного богослужения в кафедральном соборе города Ренна Генрих поклялся жениться на Елизавете Йорк, если ему удастся получить корону. Находившиеся в Бретани сторонники Ланкастеров, Вудвили и бывшие соратники Эдуарда IV, в свою очередь, принесли ему клятву верности. Именно в этот момент возникла так называемая проблема Тюдоров, которую Ричард вынужден был решать вплоть до конца своего царствования.
Для начала король попытался пойти традиционным путем — надавить на герцога Бретани Франциска II. Адмирал Англии герцог Норфолк получил приказ атаковать бретонские суда в Ла-Манше. Найденные на них товары конфисковывались в пользу английских торговцев, пострадавших от войны на море. Чтобы предотвратить ответные нападения бретонцев, английские торговые суда объединяли в большие группы и отправляли в плавание под надежной охраной. Также были конфискованы все бретонские товары, имевшиеся на рынках и складах Лондона. Результат был вполне предсказуемым. Герцог поспешил заверить английского короля в самых добрых намерениях, был заключен договор о мире и дружбе, но… Тюдоры так и остались в Бретани, их свободу почти не ограничивали, более того, между Тюдорами и Франциском II велись переговоры об организации новой экспедиции в Англию.
Мотивы герцога Бретани вполне понятны. Его главной проблемой были вовсе не Тюдоры или английский монарх, а отношения с Францией. К 1480-м гг. Бретань осталась последним фактически независимым герцогством, расположенным в границах французского королевства. Франциску II с большим трудом удавалось противостоять попыткам ликвидировать самостоятельность его владений. Теперь регентша Франции Анна де Боже рассчитывала использовать Тюдоров для того, чтобы «занять» англичан и поглотить Бретань. Разумеется, открыто говорилось совсем другое. Всю зиму и весну 1484 г. между Францией и Бретанью велись переговоры. Франциску II предлагалось выдать Тюдоров Франции или самому помочь им захватить английский трон. В обмен гарантировалась неприкосновенность границ Бретани. Разумеется, герцог действовал в собственных интересах — он всячески тянул время и не выдавал Тюдоров ни Франции, ни Англии.
