В заключение хотелось бы подчеркнуть, что разрушение тюдоровского мифа о Ричарде III началось именно с изменения представления о его внешности. Эта часть образа «мифологического» Ричарда оказалась наиболее уязвимой в силу очевидного противоречия с данными исторических источников. «Открытие» подлинного внешнего облика этого монарха в XVIII столетии не просто стало первым шагом на пути к демифологизации его правления, оно подтолкнуло и значительно ускорило указанный процесс.
Глава 14.
РИЧАРД III В РОССИИ. ВСЕ ЕЩЕ ШЕКСПИРОВСКИЙ КОРОЛЬ?
Первые знания о Ричарде III пришли в Россию только в середине XVIII столетия. В 1759 г., т.е. всего через три года после открытия первого русского театра, актеры Волков и Дмитриевский самостоятельно перевели и поставили трагедию «Ричард III». Кстати, это была еще и первая постановка Шекспира в России. Мотивы, по которым Волков и Дмитриевский остановили свой выбор на этом произведении, почти очевидны — пьеса не слишком сложна для восприятия, в ней есть несколько весьма выигрышных ролей. К тому же спектакль был политическим реверансом в сторону императрицы Елизаветы. Шекспир создал настолько выразительный, сочный образ властолюбца, кровосмесителя и убийцы, что на его фоне любой монарх выглядел просто шикарно.
В течение XVIII столетия в России Ричард III оставался исключительно театральным персонажем. Активно ставили не только Шекспира, но и его переработки. Так, в 1779 г. в Петербурге прошла премьера «Ричарда III» немецкого драматурга Христиана Вейсе, а в 1780-х гг. шекспировская трагедия и пьеса Вейсе были переведены на русский язык. Для нас важно подчеркнуть — до начала XIX в. об историческом Ричарде III русскоязычная аудитория фактически ничего не знала. Этого короля представляли таким, каким его изобразил Шекспир.
Первая книга, в которой об историческом Ричарде III рассказывалось хоть сколько-нибудь развернуто, появилась в России только в 1802 г. Это был перевод французской брошюры с велеречивым названием «Свойства всех английских королей и королевен… взятые из сочинений Бюрнета, Кларендона, Ралина Смолетта, Гума, Макаулена и других славных историков, смешанные с Историческими анекдотами». По сути «Свойства» являлись довольно неряшливой компиляцией, неудивительно, что Ричард III описывается в них крайне противоречиво. Авторы отмечают, что последний из Йорков был горбатым и сухоруким, пришел к власти «мерзопакостнейшими ингригами», отличался «ненасытной скупостью… бесчеловечностью и вероломством». А всего несколькими строками ниже мы читаем, что «это был бы наилучший государь, если бы мог увериться в короне до такой степени, чтобы ему избавиться от страха бунтов… Октавиан Август подает нам пример такого исправления». Выпущенные малым тиражом, «Свойства» не могли сколько-нибудь заметно повлиять на восприятие Ричарда III. В информационном пространстве отечественной историографии они остались в качестве некоего курьеза.
В XIX — начале XX в. русскоязычная аудитория могла почерпнуть информацию о Ричарде III исключительно из обобщающих работ. На страницах учебников, энциклопедических словарей и общих исследований по истории Англии Ричард III выглядел крайне неприглядно. Ему по-прежнему приписывали «уродливое телосложение» шекспировского злодея, обвиняли в насильственном захвате регентства, узурпации престола, многочисленных казнях, убийстве принцев, в отравлении жены и намерении вступить в кровосмесительный брак с родной племянницей.
Еще раз подчеркнем — самостоятельным изучением Англии XV в. никто из русских историков не занимался. Все они основывались на трудах британских исследователей. Между тем, как раз во второй половине XIX — начале XX столетия в Англии появился целый ряд статей и монографий, полностью обелявших Ричарда III. He заметить этих изменений было попросту невозможно — на Британских островах шли настоящие историографические баталии. Например, дискуссия между главным «ричардианцем» М. Клементсом и его оппонентом Дж. Гарднером была настолько жаркой, что даже переросла в личную ссору.
Иными словами, русские исследователи имели возможность выбирать между работами, в которых Ричард III объявлялся красавцем, благороднейшим человеком и прекрасным королем, и более традиционной точкой зрения. Они также могли «без гнева и пристрастия» пересказать аргументы обеих сторон. На деле воспроизводилась только позиция «антиричардианцев». Более того, по количеству негативных эпитетов работы наших соотечественников превосходили большинство английских аналогов. Ричарда III называли «чернейшим из всех тиранов», писали, что он совершил «многие ужасные злодеяния и вероломства», «умертвил всех, кто стоял на его пути к трону». Авторы почти в один голос утверждали — действия Ричарда III «восстановили против него всех англичан», а воцарение дома Тюдоров было воспринято с восторгом, как счастливое избавление. Этой династии удалось прекратить гражданскую войну и повести англичан к спокойствию и процветанию. В учебнике под редакцией К.А. Иванова параграф, рассказывающий о событиях Войн Роз, имеет в высшей степени показательное название: «Начало дома Тюдоров в Англии».
Прежде чем выяснять причины столь удивительного совпадения взглядов, обратимся к позиции единственного историка, чей голос выбивался из общего хора — Тимофея Николаевича Грановского. В «Лекциях по истории Средневековья», прочитанных в 1846–1850 гг., Грановский отмечал: «Все новейшие исследования и источники приводят к следующему заключению: Ричард III был даровитейший и гениальнейший человек тогдашней Европы». Он был храбр, мудр, милостив и обаятелен. По мнению Т.Н. Грановского, Ричард вовсе не являлся кровавым тираном, напротив, этот король пользовался любовью простого народа, а к казням приговаривал куда реже, чем другие государи того времени.
Ответ на вопрос, почему Грановский оценивал Ричарда III иначе, чем его коллеги, можно найти, выяснив особенности взглядов этого историка на эпоху Войн Роз. Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что в отличие от огромного большинства русских медиевистов, Т.Н. Грановский не испытывал ни малейшего пиетета перед династией Тюдоров. Он полагал, что Генрих VII «не совсем справедливо называл себя преемником ланкастерской династии… права его на престол были очень неясны». По мнению Грановского, своим воцарением Генрих был обязан простой случайности. «Что же касается злодеяний Ричарда III, то Генрих VII далеко превосходил его в этом отношении». Если смотреть на ситуацию шире, Т.Н. Грановский вообще не был государственником. Опять же в отличие от коллег, усиление королевской власти в конце XV–XVI в. не рассматривалось им как абсолютное благо.
Еще одно немаловажное отличие состоит в том, что при всей фундированности «Лекций» их главной целью была популяризация истории Европы. Именно это обстоятельство объединяет Т.Н. Грановского с британскими защитниками Ричарда III. Нельзя не заметить, что с легендой о горбуне и тиране боролись не маститые историки, а энтузиасты, иногда даже не имевшие исторического образования. Широта взглядов, способность не ограничиваться только официально одобренными Оксфордом и Кембриджем концепциями позволили Т.Н. Грановскому сослаться, например, на «Жизнь Ричарда III» Каролины Хелстед. Миссис Хелстед была женой викария; ей удалось найти и издать ряд новых источников, освещающих правление Ричарда III, однако по стилистике ее книга не вполне соответствовала строгим критериям научности.
