— Можно и так сказать. — Кивнул дед. — Да и город жалко. В Костроме народец резкий, особенно после того, как бунтовщиков вырезали, а учитывая, что ты и сам тот еще подарок… в общем, стоял себе город тысячу лет без малого, пускай еще постоит.
— Ну-ну… — Я даже не стал делать вид, что верю в этот бред. Лень. Кажется, дед это тоже понял.
— Наелся?
— Вполне. — Я обвел осоловевшим взглядом опустошенный нашими совместными усилиями стол, и кивнул.
— Вот и ладно. Тогда, ступай. Ефимий тебя до кельи проводит. — Дед лениво махнул рукой в сторону двери. Ого, да он, никак, устал не меньше моего. Хм… интересно. Это чем же Скуратов занимался, пока меня псевдомонахи гоняли?
— Внук! Чуть не забыл! — Голос деда заставил меня притормозить на пороге его кабинета, когда я уже взялся за массивную и тяжелую, чугунную дверную ручку. Обернулся и… почти неосознанно уйдя в «разгон», выхватил из воздуха летящий в меня предмет, при ближайшем рассмотрении, оказавшийся прочным браслетом-коммуникатором из сероватого, невзрачного металла. Очень прочного металла, как показал Эфир. Дед усмехнулся. — Этот браслет не заблокируют. Только на «горячие» инфоры с него лучше не лезть.
— Дядюшкино производство? — Я подкинул на ладони неожиданно легкий браслет и Скуратов кивнул.
— А чья еще? Гром-завод. Военный заказ. Не снимай его. По крайней мере, пока эта заваруха не кончится.
— М-да… Таких наглых «жучков» я еще не встречал. — Хмыкнул я.
— Ой, да кому ты нужен, следить за тобой! — Поморщился Скуратов. — Это всего лишь пропуск-идентификатор. Без него, наши вздрюченные мятежом государевы службы при встрече будут считать тебя не пойми кем, пока не разберутся, понятное дело. Оно тебе нужно, время терять, когда можно просто сунуть браслет под сканер?
— Боярское тавро, значит. Ну-ну. — Дед аж крякнул от такого определения, но сказать ничего не успел. Я быстро кивнул ему на прощание и выскользнул за дверь, в коридор, где меня уже ждал Ефимий.
Глава 6. Вот тебе бабушка и Юрьев день
Второй день и вторую же тренировку пришлось начинать опять с четырехкратного ускорения, Вот только вместо очередного шара-тренажера, компанию мне с самого начала составили все те же псевдомонахи. Мало того, они и сами начали «работать» под ускорением…
Хорошо еще, что на этот раз, никто не забыл о такой важной вещи, как прием пищи. Вот только сильно легче мне от этого не стало. Хуже того, к тому моменту, как вошедший в зал монашек пригласил нас в трапезную на обед, я понял, что моя одежда стала мне велика… А общее состояние организма мало отличается от того, как я себя чувствовал вчера вечером. Монахов тоже основательно так пошатывало, хотя им было несравнимо легче, чем мне. Ускорение, ускорение… я уже запутался сколько субъективного времени потратил на тренировку, да и голова трещала так, что даже простые арифметические действия казались чем-то невозможным.
В результате, я просто оставил всякие попытки высчитать количество тренировок, а после неожиданно сытного для монастырской трапезы, обеда, ощутив прилив сил, с удовольствием отправился в кабинет Скуратова, куда тот пригласил меня, чтобы «немного разбавить практику теорией», по его собственному выражению. Впрочем, говорили мы не столько об эфирных техниках, сколько об обычаях поединков все тех же эфирников. И для меня не стал большим удивлением факт, что господа эфирники, в дуэлях не чураются стихийных приемов, и даже на кулачках сойтись не стесняются… иногда. Оно и понятно, все-таки, это не соревнование, где победителю достается большая золотая медаль, а проигравшему шанс перещеголять соперника в другой раз. Здесь, «другой раз» случается нечасто. Очень нечасто. Ну, ничего удивительного…
Вообще, Скуратов рассказывал удивительно живо и образно, а уж когда завел речь о слабых и сильных сторонах своего давнего недруга, ценная информация полилась из него потоком… но он довольно скоро иссяк и дед переключился на другие нюансы предстоящего действа. И все бы ничего, но все эти пункты, подпункты, редакции и отдельные изменения… сколько всякой регламентирующей чуши навертели господа бояре и иже с ними вокруг такой простой вещи, как обычный мордобой с использованием подручных средств… это ж рехнуться можно. Я выдержал полтора часа объяснений Скуратова, а потом просто плюнул на все.
— У меня секундант есть? — Спросил я деда, когда тот прервался на миг, чтобы глотнуть чая. Никита Силыч недоуменно кивнул. — Замечательно. И для чего он нужен?
— Он обязан проследить за должным исполнением правил и свидетельствовать о том перед Собранием клуба. Кирилл, ты что, вообще меня не слушал? — Нахмурился дед.
— Слушал-слушал. Только, если у меня есть секундант, в обязанности которого входит наблюдение за «правильностью» нашего с Бельским мордобития, с какой стати я должен запоминать все эти уложения и наставления?!
— Да черт с тобой, неуч! — Неожиданно вспылил Скуратов. — Не хочешь учиться, ходи зверем дремучим! Я тут распинаюсь, дела забросил, тренировки тебе устроил, объясняю все необходимое, чтобы ты на поединок вышел, как ровня именитым, а не голодранец безродный! За победу твою переживаю…
— Да? Но ведь я, по факту, и есть голодранец безродный. Разве нет? — Я растянул губы в широкой ухмылке. — Да и насчет победы, все еще вилами на воде писано. К тому же, есть у меня подозрение, что единственное, чего ты действительно хочешь и за что переживаешь, так это как бы половчее посадить Бельского в лужу. С дерьмом его смешать, выставив на поединок против пятнадцатилетнего юнца. Да тут неважно будет, проиграет он или победит! После такого позора, ему ни на том, ни на этом свете покоя не видать… Что молчим? Чего не кричим, ножками не топаем, во лжи меня не обвиняем? А? Уж не потому ли, что правду услышал?
— Кирилл… шел бы ты к невесте. Отдыхать. — После недолгого молчания, проговорил бледный словно мел Скуратов.
— С превеликим удовольствием. — Кивнул я, поднимаясь с кресла. Открыл «окно» к Ольге и, заметив в небольшом пока разрыве пространства, мелькнувшее невдалеке от невесты, лицо Вербицкой, повернулся к деду и постучал пальцем по браслету коммуникатору. — Номер Вербицкого скинь.
— Зачем он тебе сейчас? — Хмуро спросил дед.
— Хвосты надо подобрать перед поединком. Кто знает, чем он закончится? А так, хоть расскажу союзнику, как его семья поживает. Волнуется же, небось. — Пожал я плечами.
— По браслету лучше ничего не говорить. Есть у меня подозрение, что у городских связистов еще не все сорняки «выпололи». А в Кремль «окном» все равно не пройдешь. Сигналка сработает, прямо у прохода и положат. Без вопросов. — Отрывисто проговорил в ответ Скуратов. Я хмыкнул.
— Ничего, ты номер скинь. А уж как Анатолию Семеновичу весточку передать, я сам придумаю.
— Черт с тобой. Завтра проведу к нему. Сам. А теперь… ты вроде бы уходить собирался? Вот и иди. Там тебя Ольга уже заждалась. — Пробурчал Скуратов. — Завтра к шести вернешься… мне все равно с утра в Кремле быть нужно.
