Подумай о своем образовании. На то, чтобы окончить университет, у меня ушло двенадцать лет. Имеет ли то, на что я потратила так много времени, хоть ка- кое-то значение сейчас? Нет.
Я хотела быть лесничим, и мне нужно было прослушать двадцать пять часов химии. Химию я завалила. Еще получила тройку по зоологии и детской психологии. В то время я считала себя ни на что не годной неудачницей. Все стало только хуже. Я забеременела и бросила учебу. Но когда я вернулась через шесть лет, в университете ввели политику академического снисхождения. Меня простили и забыли о тех оценках. Вуаля. Общий балл мгновенно повысился.
Мы слишком часто изводим себя по мелочам.
Положим, у тебя жутчайшая головная боль, или воспаление пазух, или невыносимые колики, из-за которых едва можешь с постели подняться. Всю ночь маешься и ворочаешься, думаешь, позвонить ли на работу, взять ли отгул. Позвони. Будет ли один пропущенный день иметь хоть какое-то значение через пять лет?
Тебе нужно сдать доклад, но он не идеален. Это лучшее, что можно было сделать, но тебе хотелось большего. Чтобы он, скажем, занимал десять страниц, а у тебя всего девять. Расслабься. Будет ли это иметь значение через пять лет?
У тебя на руках малыш, а ты хочешь вернуться на работу. Ты хочешь перестать кормить грудью, но боишься, что это повредит ребенку. Будет ли он чувствовать себя покинутым? Не разрушит ли бутылочка связь матери и ребенка? Через пять лет это не будет значить ровным счетом ничего. Важно то, что ты любишь свое чадо.
Двухлетний карапуз моей подруги никак не желал расставаться со своей пустышкой. Он сосал ее так громко, что звук был похож на гудение пылесоса «Хувер». Соска могла помешать растущим зубкам, но мама волновалась, что сын будет плохо без нее спать. Наконец она сказала сыну, что отправит пустышку ребенку, которому соска нужнее. Мальчик сразу же это принял и спал спокойно как в ту ночь, так и в остальные.
Родители постоянно проходят через это. Их ребенок заговорил позже чужого. Будет ли через пять лет иметь значение, когда ребенок начал ходить, в девять месяцев или в год и два? В любом случае, к детскому садику он уже научится. То же самое с приучением к горшку. Родители бесятся, что их отпрыск в полтора года все еще щеголяет в подгузниках или что с ним случаются мокрые делишки в два. Расслабься. В школу никто не отправляется в подгузниках.
Примени этот подход к собеседованиям при приеме на работу, к свиданиям, к оценкам. Будет ли это иметь значение через пять лет? Через пять месяцев? Через пять минут? Наверняка нет.
А если происходит что похуже? Если на карту поставлено нечто более важное? Если это затрагивает других? Вопрос о пяти годах все равно применим.
Иногда нужно заглянуть немного вперед и спросить себя: «Что будет значить эта проблема/ситуация/инцидент через пять лет?» Один тренер сделал так и преподал своей команде поразительный урок. Тяжелый был урок, но ребята его никогда не забудут.
Команда по американскому футболу старшей школы «Колрейн» в Цинциннати под руководством тренера Керри Кумбза сыграла тринадцать матчей и одержала тринадцать побед.
Последних соперников его мальчики порвали со счетом 49:7. Юные спортсмены всю душу вкладывали в игру и до Суперкубка старшеклассников на чемпионате штата оставались считаные дни. Где бы Кумбз ни появлялся, его везде поздравляли. На протяжении всех выходных он ни о чем больше не мог думать.
Все в лихорадочном состоянии ждали субботы, большой игры, но тут один выпускник школы «Колрейн» посмотрел краткую сводку спортивных новостей и сказал матери: «Слушай, я с этим парнем в восьмом классе учился. Интересно, почему он еще в школе?»
Мать, работавшая в школе «Колрейн», задала консультанту тот же вопрос. Он посмотрел личное дело молодого человека и обнаружил, что у спортсмена никак не получалось перейти в десятый класс — это был его пятый год в старшей школе. Значит, он не имеет права выступать на соревнованиях старшеклассников. Информацию передали тренеру, директору и школьному инспектору. Только эти четверо в целом мире знали, что мальчик не может участвовать в матче. То, что он играл в футбол всего два года из пяти лет в старшей школе, не имело значения. Не имело значения и то, что у футболиста были проблемы в семье и что на занятиях в девятом классе он почти не появлялся. Не имело значения то, что отметки у него были отвратные и он наконец-то их подтянул, завел десятерых друзей и пытался чего-то достичь в своей жизни.
Правило есть правило. И если тренер объявит о нарушении, его команда не сыграет в большой игре. «Это было нелегко, — сказал мне тренер Кумбз. — Не буду кривить душой, часть меня говорила: «Об этом знают только четыре человека». Но я бы не смог с этим жить. Тот факт, что мы поступили нечестно и никому не сказали, стал бы ужасным уроком для наших ребят. Я бы не смог после такого смотреть им в глаза».
Школа подала заявление в штат. Потом тренер собрал всех своих игроков в аудитории. Всех, кроме одного. Другой тренер отвез мальчика, который не имел права участвовать в соревнованиях, домой, чтобы лично сообщить ему плохую новость. Когда Кумбз рассказал все ребятам и предложил помолиться, юные футболисты заплакали, ощутив всю серьезность происходящего. Потом тренер вывел их на поле, чтобы завершить сезон. Они стояли в своей форме и бросали мяч на пустом стадионе.
Кумбз поступил так, как сделал бы любой замечательный тренер — превратил это в урок. «Никто не умер, никто не пострадал. Жизнь продолжается, — сказал он своим подопечным. — В жизни вы не раз столкнетесь с такого рода неудачами и разочарованиями. Человека определяет то, как он поднимается с земли после падения».
Среди любителей спорта распространились волны шока, а имя исключенного из сезона игрока прогремело по телевидению, на радио, в прессе. Был выписан ордер на арест молодого человека: он не возместил убытков по обвинению в воровстве. У парня не было денег. Тренер отвез подопечного в полицейский участок, чтобы он мог сдаться. Мальчик был опустошен, как и тренер. Одно дело, когда раньше времени обрывается футбольный сезон, и совсем другое, когда видишь, как рушится жизнь юноши.
«Ему пришлось преодолеть такой долгий путь, — сказал тренер. — Люди упускают из вида то обстоятельство, что перед ними всего лишь мальчишка. Может, ему и восемнадцать, но он все равно мальчишка».
Тренеры с таким рвением подвозили спортсмена в школу, помогали с домашней работой, каждую неделю проверяли, какие у него отметки, заставляли почувствовать, что он чего-то стоит, никто даже и не задавался вопросом, имеет ли мальчик право играть.
Что произошло потом? В школу со всего штата начали мешками присылать еду, факсы, цветы. Даже из других школ звонили, предлагали помощь. Люди жертвовали деньги, чтобы помочь незадачливому футболисту возместить убытки.
Тренер отказал им. Он остался тренером до конца и попросил: «Лучше дайте ему работу».
Кумбз превратил это в победный сезон, который ребята не забудут даже много лет спустя после окончания школы. Тренер знал, что через пять лет, когда все они будут учиться в университетах, потерянный футбольный сезон и кубок штата уже не покажутся катастрофой. Это урок честности и прямоты, который в жизни им поможет намного больше, чем любая победа на футбольном поле.
