Дон всегда развозил марки, и на лице у него всегда была улыбка. Он двадцать пять лет доставлял почту, останавливаясь примерно у пятисот домов и предприятий каждый день.
Но однажды сосед по имени Дэвид заметил, что Дон не вышел на свой привычный маршрут. Когда почтальон вернулся, то упомянул, что что-то нашли в его анализах. В этот день Дон сидел за рулем грузовичка в последний раз.
У него обнаружили рак почки, метастазы распространились в легкие. Врачи говорили, что Дон, скорее всего, остаток жизни проведет в больнице. Люди стали звонить Дэвиду, расспрашивать про Дона. Разлетелась новость о болезни почтальона, разлетелись и истории. Один родитель рассказал Дэвиду, что однажды, занося им почту, Дон заметил поздравительные открытки для ребенка и прибавил к этой стопке свои пять долларов.
Другой родитель поделился своей историей. У его сына корковый паралич. Мальчик так любил, когда приезжал почтовый грузовик! Дон заглушал машину и разрешал ребенку залезть внутрь, посмотреть, как устроен автомобиль. Мужчина купил ему на Рождество маленький почтовый грузовичок.
Соседский мальчик рассказал, как Дон учил его правильно бросать бейсбольный мяч и посоветовал надевать кепку так, чтобы козырек смотрел «строго прямо а не в сторону, как у крутого парня в телевизоре».
Истории вдохновили Дэвида на то, чтобы написан, соседям:
«Наш друг (и лучший в мире почтальон) борется с раком почки. Многие дни нашей жизни Дон озарил теплой улыбкой и заразительным смехом. Пора нам ответить ему тем же. Пожалуйста, привяжите к своему почтовому ящику эту голубую ленточку, чтобы все могли ее видеть (особенно Дон!), и подумайте о нем хоть мгновение вашего напряженного дня. Пожалуйста, напишите Дону записку или открытку. Ваша забота его очень тронет. Просто оставьте открытки в вашем почтовом ящике (на имя Дона-почтальона) или отнесите их на почту Эйвона».
За несколько дней пятьсот голубых ленточек с бантиками испещрили город. Дону приходили пачки открыток.
Накануне Дня благодарения Дон набрался сил сесть в машину сына и проехать по маршруту, по которому колесил восемнадцать лет. Он увидел все эти ленточки. Умер Дон неделю спустя. Ему было пятьдесят девять.
Друзья помянули его в кегельбане «Маргаритой» и вяленой говядиной.
Некоторые верят, что ангелы — это сверхъестественные создания с крыльями. Может быть, это простые ребята вроде Дона Щепански, которые развозят доброту вместе со счетами и открытками. Дону не нужны были крылья. Ему хватало и взмаха руки.
Жизнь Дона напоминает мне: неважно, кем мы работаем и какую часть жизни отдаем профессии. Меня всегда вдохновляет моя парикмахерша Хейди. Однажды, закончив укладку, она посмотрела мне в глаза и скомандовала, как проповедница: «Иди и воплоти что-нибудь».
Воплоти что-нибудь.
Моя подруга завершает свои электронные письма припевом из песни Леонарда Коэна о том, что нужно скептически относиться к идеальным предложениям. Она принимает несовершенство своего искусства, своей музыки, потому что уверена: через трещинки прокрадется свет.
Столько жизни нужно впихнуть в трещинки одно-го коротенького дня! Ты можешь заставить кого-то смеяться, улыбаться, надеяться, петь, думать. Самый важный день в году — это не Рождество и не Пасха, не годовщина и не день рождения. Это день, когда ты выкладываешься, поэтому проживи этот один-единственный день на всю катушку! Чтобы так жить, придется изгваздаться: такова жизнь. Да, жизнь и каждый ее день — это подарок, но он не повязан бантиком. Много лет назад иезуитский священник попенял мне, что я живу слишком осторожно. Он сказал, что мне как будто дали восхитительное платье и я так боюсь его запачкать, что сижу в углу и не участвую в вечеринке.
Никакого торта, никакого пунша, никаких игр. Я ведь не хочу изгваздаться.
Он был прав. Я так боялась упасть, так боялась не справиться, так боялась жизни, что ждала за боковой линией поля и только смотрела. Теперь все по-другому. Рак выбил из меня эту дурь.
Я на вечеринке, и я изгваздаюсь так сильно, как только смогу, и, возможно, уйду самой последней.
