У начинающего терапевта может возникнуть вопрос, а возможно ли на таких размытых условиях и отсутствии гарантий вообще продавать свои услуги? На каждый товар есть свой покупатель. На экзистенциальную поддержку и работу с осознанием во все века был спрос.
1.1.2. Непрерывный контракт. Поддержка эго-функции
Вовсе не значит, что если клиент принял условия начального контракта, дальше терапевт может вытворять все, что захочет. Пресловутое правило «стоп», которое означает, что если клиенту не подходит какой-либо вопрос или техника, он имеет право отказаться отвечать или выполнять, далеко не всегда работает. Люди со сниженной эго-функцией – не любящие и не умеющие принимать собственные решения, будут с готовностью следовать за любыми указаниями терапевта, а в итоге грустно скажут: «Вах! Опять ничего не вышло!» Вполне возможно, что проявление их болезни как раз и связано с блокированием защитных потребностей. Сказать такому клиенту: «Перестань сопротивляться», значит сделать его еще более больным!
Поддержка собственной способности клиента решать заключается в обращении к этой способности. Это я и называю «непрерывным контрактом». Как это выглядит? Да очень просто. Я, перед какими-либо своими серьезными действиями, спрашиваю согласия клиента. Например: «Хочу предложить вам некоторую технику, как вы к этому отнесетесь?» Если задаю «ключевой вопрос», также предупреждаю об этом. И напоминаю о правиле «стоп». Конечно, не стоит «непрерывный контракт» доводить до полного абсурда. Если клиент демонстрирует достаточную независимость, не стоит его «пытать».
1.2. Экзистенциальная поддержка
Достаточно часто встречаемый в психотерапии термин.
Под экзистенциальной поддержкой я понимаю признание терапевтом всех экзистенциальных прав и своего клиента и терапевта(!).
1.2.1. Экзистенциальная поддержка клиента
Иными словами, признание за клиентом права на существование в том виде, в котором он живет сей-час. И права на изменения, если клиент решает измениться. Обычно люди признают только одну свою половину. Терапевт признает обе!
Как это выглядит? Если ко мне приходит клиент, который хочет бросить курить, я указываю на пустой стул напротив и спрашиваю:
– А не придет ли ко мне потом вот тот второй?
– Какой второй? – недоумевает клиент.
– Тот второй, который хочет продолжать курить. Если бы второго не было – вы бы ко мне не пришли, не так ли?
– Пожалуй, да…
и вовсе не диссоциирую (разделяю) этим приемом своего клиента. Он и так уже не целый. Если бы он был целостным, у него бы не возникло желание искать постороннего вмешательства. Ему нужен союзник для того, что-бы победить плохую сторону. Задача терапевта не в том, чтобы поддержать половину своего клиента. Задача терапевта в том, чтобы клиент смог осознать и свой внутренний конфликт, и потребности обоих конфликтующих половин (или третей, четвертинок, осьмушек).
Дальше я сообщаю, что не считаю правой или виноватой ни одну из сторон. Лично я не курю, и курящие люди не вызывают у меня восторга, но я признаю их право так распоряжаться собой. И это действительно искренне. Это моя внутренняя позиция. Я к ней пришел далеко не сразу. Я долгое время был заражен всеобщей идей помощи, пока не обнаружил, что моя насильственная помощь может быть не только не полезной, но даже токсичной.
Пример. Польза болезни.
В мой кабинет вошел мужчина лет около сорока с невероятно несчастным выражением лица.
– Знаете, – начал он свою историю, – со мной такая неприятность приключилась. Называется кардиоспазм.
[15]
Столько мучений, вы представить себе не можете. Постоянное напряжение. Не могу нормально ничего ни есть, ни пить. Помогите избавиться от этой напасти.
– Скажите, – начал я применять свои «хитрые» средства, – как, на ваш взгляд, что является правдой? Выберите один из трех предложенных мною вариантов: на вас напала неприятная болезнь «кардиоспазм», что-то не то делает ваш организм, или что-то не то делаете вы?
Пациент, на мое счастье, оказался достаточно «продвинутым». Он задумался на некоторое время и сказал.
– Мне кажется, что-то не то делает мой организм.
Можете мне поверить, в этот момент я был почти счастлив. Перспективы этого пациента не могли не радовать. Но расследование только начиналось. Итак, следующий вопрос:
– Может ли оказаться, что ваш организм делает что-то полезное для вас?
Мужчина снова задумался. Это была решающая минута истории. Мне повезло, он не испугался этой безумной идеи, а вполне серьезно начал перечислять:
– Ну, если разобраться, то полезного много. Во-первых, я похудел на пятнадцать килограммов, и все отмечают, что лучше стал выглядеть. Во-вторых, знаете ли, я офицер Генерального штаба, моя работа связана с официальными приемами, а там приходится много выпивать. С тех пор, как у меня начался кардиоспазм, я не могу выпить ничего крепкого, только немного пива у себя дома в спокойной обстановке. – Мой пациент вы-глядел слегка растерянным, но тем не менее продолжил. – К тому же, я собирался уволиться из армии, мой врач сказал мне, что со второй степенью кардиоспазма меня могут комиссовать. А у меня как раз вторая…
И тут это случилось!!! Произошло то, что должно было произойти. Мужчина резко переменился в лице, схватился за грудь и сказал:
– Ой, меня почему-то отпустило. Почему-то не чувствую давления. А у меня осенью комиссия. Дайте мне ваш телефон. Я вам после комиссии перезвоню.
Конечно, он мне не перезвонил.
Мои предположения, так сказать, прогноз? Я подозреваю, что осенью он благополучно комиссовался из армии. А может быть, случилось совсем невероятное, и он научился защищать свои интересы, не пользуясь болезнью?
А не говорю, что болеть хорошо. Я просто отмечаю, что насильственное избавление от болезни, безо всякого осознания причин, может быть не полезным.
Многие пациенты имеют следующий анамнез.
Пример.
Мужчина около 40 лет. Рассказал следующую историю. В детстве у него начался тонзиллит – воспаление миндалин, хроническая ангина. Тонзиллит вылечили, возник миокардит (воспаление сердечной мышцы). Во время лечения миокардита пациент обзавелся поливалентной аллергией на антибиотики. И в конце концов его организм остановился на бронхиальной астме. Участие в терапевтической группе не привело к положительному результату. Но спустя два месяца он меня разыскал:
– Доктор, что вы наделали, сказал он, – я 25 лет болел астмой и считал, что это до конца моих дней. Но я вернулся к себе домой из санатория и нечаянно забыл, что болею астмой. И два месяца не помнил. А потом мне на глаза попался ингалятор. И все началось снова. Но ведь я два месяца не имел приступов. Теперь я не знаю кто я, астматик или нет.
