– Не очень очищенный препарат, – мстительно улыбаясь, пояснил Красавчик, указывая на один из шприц-тюбиков с «сывороткой правды». – У половины клиентов развивается такая жуткая аллергия, что без реанимации не обойтись… Не передумал еще молчать, как партизан?
– От «правдосказа» я привит, – уверенно ответил пилот и гордо взглянул на Красавчика.
– А от синильной кислоты? – Напарник вынул из моей «аптечки» другой шприц. – Говорят, что перед смертью люди тоже не врут. Нам, в принципе, без разницы, выживешь ты или нет, главное – результат…
В глазах пилота промелькнула тень неуверенности. Пока он терзал себя сомнениями, я закатал его рукав и сжал плечо так, чтобы под кожей проступили вены. Когда игла вонзилась в его руку, он вздрогнул, но так и не заговорил. Даже для подготовленного солдата он был очень стоек. Это мне понравилось. Правда, его мужество вряд ли могло повлиять на результаты допроса. Ход химических реакций в человеческом организме очень редко зависит от силы воли испытуемого. Впрочем, однажды я на собственном опыте убедился в обратном, но тогда мне был введен совсем не такой совершенный препарат. Насчет того, что наш «правдосказ» не очищен, Красавчик, конечно же, приврал. Равно, как это сделал и пленник, когда попытался убедить нас в существовании некой прививки. От нашей новой «сыворотки» пока не существовало даже антидота, что же говорить о профилактических средствах?
Я только закончил вводить снадобье, а пилот уже «поплыл». Его голова безвольно опустилась на грудь, а дыхание стало хриплым и частым.
– Ваше имя? – повторил я свой недавний вопрос.
– Алексей, – нехотя произнес пленник.
– Валерьевич? – уточнил отчество Красавчик.
– Вахобович, – ответил пилот.
– Фамилия? – продолжил спрашивать я.
– Кузьменко, – ответил он.
Мы с напарником многозначительно переглянулись и синхронно покачали головами. Странности продолжали наслаиваться друг на друга практически без промежутков. Этот до неправдоподобия похожий на нашего стажера Алексей Вахобович был не меньшей загадкой, нежели надписи на незнакомом языке или пресловутая нестандартная гильза. Душок какого-то жаркого Востока, странно подмешанного в русские имена и души, присутствовал в самых неуловимых, но в то же время существенных деталях фактов и словах свидетелей.
– Как называется твое подразделение? – по-военному сформулировал вопрос Красавчик.
– Группа быстрого реагирования «Алиф» седьмого разведуправления, – отрапортовал пилот.
– «Алиф» – это по-нашему «Альфа», – перевел мне Красавчик. – Только почему они решили назваться первой буквой именно арабского алфавита, вот чего я не пойму?
– Потому, что его отчество Вахобович? – предположил я. – Я допускаю, что это какое-то особое подразделение для борьбы, например, конкретно с арабскими террористами…
– А чем занимается седьмое управление разведки, ты в курсе? – резонно спросил напарник.
– Я даже не знал, что такое управление существует, – признался я.
– Неудивительно, – заметил Красавчик, – потому что это полный бред…
– Под «химией» обычно не бредят, – возразил я. – Сейчас все так быстро меняется. Может быть, за то время, что ты отсутствуешь в рядах родной организации, там сменили всю структуру?
– А при чем здесь я? Этот парень из спецназа ГРУ, я уверен, но в структуре моей бывшей конторы никаких седьмых управлений с группами «Алиф» не было и нет!
Это я понимал и без пояснений напарника. Неужели наш пленник был действительно «привит»? Нет, такого быть не могло, и я принялся искать более рациональное объяснение. Если пилот не врал, то все наши выводы могли оказаться ненадежными, как утренний туман. С другой стороны, мы не имели никакого права просто отбросить в сторону такие ощутимые улики, как гильза или табличка из-под капота. Я немного поразмыслил и решил поменять местами очередность задач. Так ли принципиально было узнать, кто нас преследует? Не лучше ли было выяснить, почему это происходит? Нам казалось, что, получив ответ на первый вопрос, мы автоматически ответим и на второй, но вот мы имели «языка», который охотно выдает все тайны, а пользы от этого было ноль целых и одна десятая…
– Седьмое управление военной разведки? – продолжил уточнять Красавчик.
– Да, – подтвердил пилот.
– Совсем черт знает что получается. – Мой напарник расстроенно развел руками. – Неужели я настолько отстал от жизни?
– А может быть, он нас дурачит? – предположил я, противореча самому себе.
– Под «химией»? – Занимая мою недавнюю позицию, Красавчик уверенно помотал головой. – Не может быть!
– Думаешь? – Я неуверенно посмотрел на пленника и спросил: – Какой сейчас год?
– Тысяча четыреста двадцать первый, – не задумываясь ответил парень.
– Вот видишь? – прокомментировал я его ответ, обращаясь к напарнику. – Бредит.
– Приход Мухаммеда в Медину! – внезапно хлопнув себя по лбу, воскликнул Красавчик. – Шестьсот двадцать второй год новой эры! Один из вариантов начала летосчисления для правоверных. Так, Алексей?
– Верно, – согласился пленник, – если сравнивать с григорианским календарем…
– Ну вот! – Напарник снова обернулся ко мне: – Теперь прибавь к первому числу второе и отними сорок один год разницы, накопившейся за счет того, что лунный год короче солнечного на одиннадцать суток, и ты получишь наш текущий год…
– Момент истины, однако, – заметил я. – Выходит, этот юноша, типично славянской внешности, мусульманин?
– Может, штаны с него снимем? – в своей обычной манере предложил Красавчик. – Проверим главную деталь на наличие всех данных природой частей?
– Недостоверно, – отмахнулся я. – Словами, словами пользуйся…
– Ладно. – Красавчик с воодушевлением потер руки и продолжил допрос: – В чем суть текущей операции?
– Я знаю только задачу своей группы, – ответил пилот. – Мы страхуем основное подразделение и следим за смещением точки проникновения.
– Снова какая-то точка, – обращаясь ко мне, заметил Красавчик. – Проникновения куда?
– Домой, – просто ответил пленник. – У меня болят руки…
– Потерпи, – невозмутимо ответил Красавчик. – Где ваш дом? В какой стране?
– В России. – Пилот поморщился. – Я совсем недавно перенес сложный внутрисуставной перелом и теперь не могу слишком долго держать левую руку за спиной.
– Расстегни его, – предложил я.
– Обойдется, – упрямо ответил напарник.
– Не зверствуй, – осуждающе сказал я. – Куда он денется?
Красавчик придирчиво осмотрел воротник и манжеты куртки пленника, потом еще раз похлопал по его карманам, рукавам и наконец сдался. Нехотя разомкнув наручники, он снял «браслет» с левого запястья и защелкнул его на стальном поручне дверцы. Правая рука пилота осталась надежно зафиксирована.
