– Нет. – Теперь командир отряда шел впереди королевы, не поворачиваясь и не останавливаясь. Спокойный точно судьба, он не желал лишний раз смотреть во все еще прекрасное лицо подлинной королевы Франции, так как честь рыцаря в нем требовала, с одной стороны, исполнения приказа своего короля, а с другой – охраны и всяческой помощи попавшей в беду дамы. Заплачь Ее Величество, кинься к нему с мольбами о защите, он как дворянин был бы вынужден нарушить приказ, стать предателем.
Слава богу, этого не произошло. Энгебурга позволила усадить себя в седло, и отряд двинулся в путь.
Снова королева видела горы и деревья, снова вдыхала чистый воздух милой Франции, только на этот раз рядом с ней не было ни одной из ее любезных подруг и не было рыцаря, которому однажды она в знак благосклонности и любви подарила свой перстень.
Когда они подъехали к месту, где в первый раз с ней заговорил прекрасный Бертран, Энгебурга попросила могучего рыцаря справа от нее остановиться. Тот подчинился, не понимая еще, что задумала Ее Величество.
Энгебурга подобрала платье и спешилась. После чего она подошла к скале и, опустившись на колени, произнесла скорую молитву. Все это время ожидавшие ее рыцари молча таращились на прекрасную, одетую в лохмотья женщину, красота которой сделалась еще ярче от перенесенных страданий и лишений.
Наконец Энгебурга поднялась с колен. Отряхнув подол, она сняла с себя дорожный плащ и, сбросив его на землю, смело глянула в лицо командира отряда.
– Позвольте узнать ваше имя, достойный рыцарь? – церемонно обратилась она к рыжему предводителю отряда.
– Меня зовут Пегилен де Фонтенак, я из Бургундии, – не понимая, чего от него хотят, запоздало представился он.
– Теперь я вполне готова, мессен де Фонтенак, господа. Делайте свое дело. – Бесстрашно королева откинула назад свои все еще прекрасные волосы, глядя перед собой. – Вы же приехали, для того чтобы убить меня? Что ж, я не вижу причины не выполнить приказ короля прямо тут! Мне кажется, вполне удобное место. К тому же, – она несколько раз топнула ножкой по земле, так что воинам вдруг показалось, что Энгебурга вдруг каким-нибудь колдовским образом провалится сквозь землю, а им потом отвечай. – К тому же земля тут мягкая. Зароете тело, никто и не сыщет. – Она вздохнула. – Что же вы? Стрелы есть, стреляйте!
– Простите нас, госпожа, – начал было командир отряда. От неожиданного предложения королевы у него слегка закружилась голова. Стоящая перед ним женщина была столь прекрасна, хрупка и одновременно сильна, что он вдруг серьезно забеспокоился, что не сможет долго сопротивляться ее необыкновенной магии. «Ангельская крепость. Так ведь переводится имя “Энгебурга”», – запоздало припомнил он. – Простите нас, Ваше Величество, но…
– Я от всего сердца прощаю вас, благородный рыцарь, как прощаю всех ваших людей. – Энгебурга приложила руку к сердцу. – Ну, право, к чему тянуть? Я готова. Вы тоже. Велите любому из ваших людей пронзить мне сердце стрелой, и покончим с этой никчемной жизнью! Надеюсь, что королю от моей смерти сделается легче. – Она вздохнула. – Стреляйте же, господа. Если хотите, я сама буду руководить вами. Ну же!
Не понимая что происходит, командир отряда вдруг увидел, как двое из его воинов точно во сне сняли со спины арбалеты и, положив в них стрелы, одновременно прицелились.
– Приготовиться, прицелиться, стрелять по моей команде на счет три! С богом! – Энгебурга перекрестилась. Ее щеки пылали, глаза были полны решимости. – Раз, два…
– Нет!!! – опомнившийся бургундец выбил арбалет из рук одного из своих людей, его помощник закрыл собой Энгебургу.
Стрела пролетела в дюйме над головой королевы, задев наплечник рыцаря.
– Мы не получали приказа убивать вас, моя королева. Наше дело только препроводить вас до назначенного места. До какого, мы не имеем права говорить вам, – задыхаясь и испытывая желание встать на колени перед этой необыкновенной женщиной, сообщил господин Пегилен де Фонтенак.
Глава 46
О том, как королева могла обрести свободу, но предпочла тюрьму
Отряд ехал целый день, как показалось королеве, петляя и путая следы. Это походило на побег.
Если бы ее похитили по приказу Бертрана, рыцари, несомненно, уже давно проболтались бы ей об этом, извиняясь за доставленные неудобства и страхи. Тем не менее уже после нескольких часов пути Энгебурга поняла, что ее действительно не собираются убивать. Иначе зачем было бы тащиться в такую даль? Во время привала ей постелили прямо на земле, дав поесть и выпить вина.
К вечеру следующего дня отряд остановился перед воротами небольшого замка, славящегося своей хорошо укрепленной тюрьмой. Сюда-то Филипп II и был вынужден отправить Энгебургу, опасаясь, как бы кто-нибудь из баронов не опередил его и не вытащил королеву из монастыря первым.
– Как вы посмели поднять свои арбалеты на особу королевской крови? – устроил разнос своим людям командир отряда, после того как они передали Ее Величество с рук на руки начальнику тюрьмы и, попросив прощения у Энгебурги, поспешили покинуть это мрачное место.
– Так ведь приказ был, – потупился провинившийся стрелок, под глазом у которого сиял здоровенный синяк, подарок от мессена де Фонтенака.
– Чей приказ, образина ты старая? – бургундец не мог успокоиться. – Кто твой начальник? Я. А разве я приказал тебе стрелять?
– Королева приказала. А королева главнее вас, мессен де Фонтенак. – Солдат дрожал точно осиновый лист, то и дело облизывая губы и испуганно таращась на своего начальника.
– Он правду говорит, – вступился за приятеля второй арбалетчик. – Ее Величество – подлинная королева Франции, а не та, что в Лувре. Она настоящая, и мы должны ей подчиняться. – Звонкая оплеуха остановила неуставные разговоры.
Командир отряда и сам робел. Женщина, только что препровожденная им в тюрьму, была подлинной королевой из плоти и крови. Королевой, которая могла посылать на смерть и верного ей рыцаря и огромную армию. Королевой, по одному слову которой могли начаться и закончиться великие войны. Королевой, которая могла кинуться в ноги папы, испросив у него прощения для грешной и провинившейся перед ней страны. Энгебурга была французским талисманом с лицом Амьенской Девы Марии. Отказавшись от него, король Филипп перестал быть христианином и вместе со своим народом потерял благословение Господа. Мессен де Фонтенак видел все это так четко и ясно, как если бы сказанное было написано у него на ладони. Рассеянно он оглядел свой небольшой, но отменно экипированный и вооруженный отряд, затем окинул внимательным взглядом стены тюрьмы и понял, что не все еще потеряно.
– Подлинная королева, говорите?! Так что же тогда вы, сукины дети, оставили свою королеву в этой крысиной норе, где пауки, параша да хамы-охранники?! – с вызовом выкрикнул он и, оправив пояс, вдруг повернулся на месте и вновь устремился к воротам тюрьмы.
– Кого еще несет? – поинтересовались оттуда. Тут же заскрипели, запели петли, завизжал дверной засов. – Вы, что ли, мессен де Фонтенак? Никак забыли что?
