– Я – Луи де Клермон, сеньор д'Амбуаз, граф де Бюсси – клянусь защищать и оберегать вас, сударыня, всю свою жизнь какой бы длинной или короткой она не была, – произнес он, склонив голову к моим ногам. Но я уже не слышала его. Меня захлестнули эмоции.
Что же я наделала?! Это сродни тем фантастически-мистическим фильмам, в которых герои, будучи в другом измерении или времени нечаянно наступали на бабочку (или какого-нибудь червячка) и тем самым закрывали себе путь домой. Маленькая незначительная деталь меняла собой мир до неузнаваемости. Что же теперь будет с моей жизнью?
«Катька! Какая же ты дура!» – кляла я себя. Одно дело жить в прошлом, рядом, никому не мешая, наблюдать со стороны за делами минувших лет, и совсем другое – вмешиваться в историю, менять судьбы…
– Бюсси? Вы – Бюсси? – я отступила на шаг, не веря себе, не желая признавать свою ошибку.
Тот Бюсси, о котором я читала в книгах Дюма. Тот, о котором мечтали все девушки. Тот, сердце которого принадлежало только Диане, графине де Монсоро.
Он здесь, передо мной, на коленях…
Во что я вмешалась? Во что?!
Граф поднялся, подошел ко мне:
– Что с вами, сударыня? Да, я Бюсси.
– О, Боже! Я пропала! Я не должна была…
– Вы жалеете о содеянном? О, Боги! Почему? Сударыня, ваш благородный поступок спас мне жизнь и теперь вы упрекаете себя за это?
– Нет, я упрекаю себя за другое, господин Бюсси. Я не жалею, что случайно или по воле проведения спасла вам жизнь…. Боюсь, вы не поймете, это нелегко объяснить… Вы верите в судьбу, граф? Ответьте, только честно!
– Я не понимаю, к чему вы клоните, сударыня, но отвечу вам – да, я верю в судьбу!
– Тогда, послушайте меня: я случайно изменила ваш жизненный путь и свой, наверное, тоже… в тот вечер … – я хотела сказать ему правду, но язык не повернулся произнести имя Дианы, женщины, которая по многим причинам казалась мне не достойной любви этого господина. Я решила, пусть теперь судьба сама выбирает, как быть дальше. Ведь, если им суждено встретиться, это произойдет рано или поздно. Но я не стану подталкивать Бюсси к той, что принесет ему смерть, – в тот вечер заболел мой батюшка, и я спешила за лекарем, вы просто оказались на моем пути…
– Не знаю, случайность или нет, но я вам очень признателен, госпожа… – он осекся, – я до сих пор не знаю вашего имени…
– Катрин Фаре де Шнур, – представилась, краснея до кончиков ушей. Не привыкла лгать. Но не могла же я, в самом деле, рассказать ему о себе всю правду. Бюсси бы точно счел меня умалишенной.
– Госпожа Катрин, вы можете располагать мной в своих бедах… Реми говорил, что вы испытываете сильные финансовые затруднения… Моя дружба состоит из трех вещей – кошелек, шпага и жизнь – все это принадлежит вам с того момента, как вы помогли мне.
– Господин Бюсси, я признательна вам за ваши слова, но не могу принять такой щедрый подарок. Ваша жизнь – принадлежит только вам, и я не могу и не хочу ею распоряжаться, но…дружба – это ценный дар, которым обладают далеко не многие. Его я, пожалуй, приму. Что же касается слов господина Реми, то тут он искренне ошибся, мне не нужны чужие деньги и опека, у меня есть все, чтобы вести достойную жизнь.
– Простите, госпожа де Шнур, если ненароком нанес вам оскорбление. Но… расскажите хоть немного о себе. Я искал вас, но так и не нашел. Мне даже грезилось, что все увиденное в тот день было сном. Если бы не ле Одуэн, клянусь, я бы сошел с ума, продолжая поиски прекрасной незнакомки…
– Так все-таки он не сдержал своего обещания?
– Что вы, вовсе нет! Но он всегда был рядом и помогал разыскивать девушку-стрекозу.
– Стрекозу?
– Да. Я запомнил золотую стрекозу и ваши зеленые, полные слез глаза…
– Вот эти? – я откинула вуаль и посмотрела с вызовом в его темные, словно омут очи. Теперь пришла его очередь удивляться.
– Вы? Та самая девушка, которая бросилась под ноги к моему скакуну, чтобы спасти серого зверя чем-то очень напоминающего крысу?
– Да, я. А Роки – это действительно ручной крыс, вы угадали.
– Катрин – вы самая необычная девушка из всех, что я, когда-либо встречал в своей жизни, – он рассмеялся. А я вдруг поняла, что по-настоящему пропала – с головой!
«Катька! Что ты делаешь?» – кричала совесть, но я запнула её подальше и просто наслаждалась моментом общения с красивым молодым человеком. Ну и что, что мы живем слишком далеко друг от друга и между нами пролегали столетия – сейчас это обстоятельство не имело для меня никакого значения. Все в прошлом или будущем, теперь же было настоящее, во всяком случае, очень хотелось в это верить.
Я желала быть с этим человеком – дышать с ним одним воздухом, говорить о глупостях, слушать этот редкий, бархатистый голос, чувствовать его сильное плечо рядом.
Эх, почему в мое время мужчины скрывают свою силу, волю, любовь под тысячей замков? Нам же приходится только угадывать их намерения. Часто мы ошибаемся, принимая за искренние чувства лишь их тень. Вот тогда и становится горше всего от разочарования, разводов, драм… потому что сами виноваты: не поняли, не разглядели, ошиблись.
Наше свидание затянулось до самого утра. Прогуливаясь вдоль правого берега Сены, мы не испытывали власти времени, поглощенные общением. Едва забрезжил рассвет, я вспомнила о Люке.
– Простите, граф, но мне пора домой и уже довольно давно.
– Могу я проводить вас, госпожа Катрин?
Я покачала головой, отступая от него на несколько шагов:
– Нет, сударь. Я думаю, на этом нам с вами стоит расстаться навсегда. Наши миры слишком разные и пересечение лишь случайность. Не ищите больше встреч со мной, умоляю вас. Прощайте!
Подхватив длинный подол платья, я побежала со всех ног, но в это раз избавиться от преследования было слишком сложно. Жаль, что на мне оказались не брюки, бегать в платье – очень неудобно, особенно, если его длина до пола.
Но судьба иногда идет навстречу и посылает свою помощь. Толпа полупьяных (или полутрезвых) господ вывалилась из подворотни и на некоторое время разделила нас с графом. Я воспользовалась моментом и скрылась в узкий проулок. Петляя, будто заяц, забежала в торговые ряды и спряталась за одной из телег с какими-то бочками. Бюсси пробежал мимо. Я видела графа, но запретила себе выходить из убежища на его зов.
Что могло нас ждать в будущем? Зная его любовь к дуэлям и женщинам – ничего хорошего. Больше всего на свете я ценю преданность и честность. Ни то, ни другое граф не мог дать. По своей природе он был ловелас, каких поискать. Обманывать свои чувства – это больнее во стократ, чем сразу на корню убить в себе зародыш любви.
Я еще не любила, но уже была слишком близка к этому чувству, оно буквально прокрадывалось в мою душу, и сейчас от моего решения зависела дальнейшая судьба, не только моя.
