— Импотент?! Сгорел на работе человек, — хихикнула я. Мы встретились взглядами в зеркале с Бетти и, не выдержав, захохотали.
Правда, веселье длилось недолго. Я почувствовала легкий зуд на месте татуировок, и смех оборвался. Ничего не говоря, демонстративно почесала их. Бетти, не будь дурой, смекнула и приняла деловой вид, больше не проронив ни слова. Зуд продолжался, пока та не завершила прическу. Аттан никак себя не проявлял, телом я своим владела, но чувствовала, что он за мной наблюдает.
Сволочь парнокопытная! Нет, будь я одна, не вела бы себя паинькой, но при Бетти ругаться с хозяином дома не хотелось, и я сидела смирно.
Наверное, не стоит удивляться, что лакей за мной пришел практически сразу после того, как я была готова. Аттан решил позавтракать на открытом балконе, колонны которого увивал плющ. С него открывался прекрасный вид на ухоженный сад.
Несмотря на то что стол был накрыт на двоих и место напротив сидящего мужчины пустовало, я сделала морду кирпичом и скромно поинтересовалась:
— Вызывали?
— Утро доброе, Викки, — отозвался аттан, охватив меня всю взглядом, — садись завтракать. Мы скоро выезжаем.
Я подошла к столу и подождала, пока лакей отодвинет мне стул. Лишь сев, беззлобно отозвалась на приветствие:
— Кошмарного тебе дня, Рид, — и принялась смотреть, чем нас сегодня кормят. Омлет с беконом, запеканка, мясной пирог. Запивать предлагалось чаем. Не бедно, но и не густо.
Почувствовав на себе тяжелый взгляд, подняла глаза.
— Такое приветствие принято у тебя на родине? — сдержанно поинтересовался мужчина.
— Нет, но не желать же мне доброго дня своему палачу, — передернула плечами я.
— Я стал палачом из-за желания свозить тебя сегодня по магазинам? — несколько напряженно поинтересовался мой собеседник.
Да, чувствовалось, что мне сегодня не позавтракать. Спрашивается, зачем звал? В то же время уходить от ответа я не стала:
— Если в силу возраста у тебя возникли проблемы с памятью, то напоминаю: вчера надо мной жестоко надругались, лишив возможности вернуться когда-нибудь к своему ребенку, я уже молчу о муже. Человека, который сделал такое, иначе как палачом не назовешь, — говорила я без вызова, лишь констатируя факты. Спина прямая, но плечи скорбно опущены, взгляд полон достоинства, руки скромно сложены на коленях. Я могла бы собой гордиться.
— Чаю? — склонился ко мне лакей.
— Спасибо, Торн, — благодарно улыбнулась ему, вспомнив его имя.
Он наполнил мне чашку, а аттан пронзил его недовольным взглядом за вмешательство.
— Уйди! — приказал, как только тот поставил на место чайник. Поклонившись, лакей выполнил приказ, и мы остались одни.
Под пристальным взглядом аттана я пригубила чай.
— Решила разыгрывать из себя жертву? — сузил глаза он.
— Хочешь сказать, что я ею не являюсь? Ты честно поставил меня в известность, чем чреват проводимый надо мной ритуал?
— Я не обязан отчитываться перед рабыней!
— Как понимаю, совесть ты тоже не обязан иметь, — спокойно ответила ему. — Будем спорить или завтракать?
— Ешь! — раздраженно бросил мужчина.
Что ж, я не заставила его повторять дважды. Силы мне нужны, а гордо морить себя голодом глупо. Без энтузиазма посмотрев на омлет с беконом, такой же взгляд я бросила и на пирог. Со вздохом потянулась за творожной запеканкой. К ней прилагался яблочный джем, который я, скривившись, отодвинула. Яблоки люблю, но в натуральном виде.
— Что ты предпочитаешь есть на завтрак? — сменил тему аттан, пронаблюдав все это время за мной.
— Здесь — что дают, а дома… Овсяная каша с фруктами, свежевыжатый апельсиновый сок, тосты с маслом. Если омлет, то без бекона, а лучше с сыром и зеленью. Люблю просыпаться от запаха кофе…
— Кофе?
— Напиток. Его зерна обжаривают, а потом перемалывают и варят в турке. Он бодрит, и его хорошо пить по утрам.
— И где же он растет?
— Не здесь, — хмуро ответила я и принялась за еду. Экскурс в прошлую жизнь принес ностальгию по тем дням, когда Влад приносил мне кофе в постель и будил поцелуем. Это было еще до того, как я забеременела. Потом кофе сменили чай и апельсиновый сок.
Ох, что-то от воспоминаний у меня совсем аппетит пропал, и, поймав на себе взгляд мужчины, я вспылила:
— Может, найдете другой объект для изучения и дадите поесть?
— Ты неподражаема, — чему-то усмехнулся он.
— А ты невыносим! — огрызнулась в ответ. И какого черта я заговорила с ним о своих предпочтениях? Думала разнообразить стол, а лишь испортила себе настроение. Самое обидное, что у него оно как раз улучшилось.
— Не поделитесь планами, как часто вы планируете устраивать совместные застолья? — поинтересовалась у него. Про себя выругалась, так как обратилась на «вы». Тыкать ему было сложно, и делала я это лишь из желания его позлить.
— Почему тебя волнует этот вопрос?
— Ну, надеюсь, не часто. Ты же приобрел мое тело, а не женился на мне, так что компанию я тебе составлять не обязана. Есть предпочтительно в спокойной обстановке, а твое общество пищеварению не способствует.
— Ты будешь есть там, где я скажу и когда решу. Все зависит от того, как долго это будет меня забавлять, — жестко произнес аттан. Одно приятно, что его хорошего настроения как не бывало.
«Забавлять, значит?» — процедила про себя я, в душе пообещав, что он с такими забавами язву себе заработает. Внешне же никак не отреагировала на его слова, повернув голову в сторону сада. Клумбы, цветочки, зеленый газон… Все лучше, чем его ненавистная рожа.
— Нужно обучить тебя правилам этикета. Твоя речь простолюдинки и неумение вести себя в приличном обществе указывают на недостаток воспитания. Ты вульгарна, невоспитанна, груба…
Я с безразличным видом отпила из чашки, никак не реагируя на его слова и все так же глядя в сад.
— Потрудись смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю! — потребовал он.
Проигнорировав его слова, я продолжала пить чай. Татуировки зачесались, и моя голова повернулась к аттану. Зуд тут же прошел, а мужчина распахнул злющие глаза.
— Ты благодаря воспитанию или этикету научился виртуозно обманывать и лишать матерей детей? — поинтересовалась я у него, не дав продолжить речь. — И если ты занялся перечислением моих достоинств, скажу о твоих: ты педантичный, занудный и скучный сукин сын.
— Довольно! — бросил он на стол салфетку, вставая.
— Мыться? — безразлично поинтересовалась я.
— Едем, — удивил он. — Насчет последнего ты права — моя мать была той еще сукой, так что это ругательство я тебе прощаю.
«Благодетель!» — перекривило меня.
