Несколько долгих мгновений мы мерялись взглядами, пока он не сдался и не задал сакраментальный вопрос:
— Чего ты хочешь?
— Я готова приложить все усилия, чтобы помочь, но у меня есть свои условия, — медленно произнесла я.
— Какие? — прозвучал отрывистый вопрос.
Я видела, что Ясарат не тот человек, который позволит загонять себя в угол, по крайней мере безнаказанно, но выбора в данный момент у него не было. И пусть мне это еще аукнется, но это был тот самый шанс изменить свою судьбу, и мне нужно было подумать.
— Вы хотите обговаривать условия здесь? — спросила я, желая выиграть время. — Надеюсь, вы не ждете, что я взмахну рукой, и она оживет? Хочу сразу признаться, что сама до конца не понимаю, как действуют мои силы.
— Если ты не знаешь, как помочь, то это наглость что-то от меня требовать!
— Сами сказали, что в прошлый раз наяриты вернули девушку к жизни, а значит, шанс есть, — возразила я. — Во всяком случае, со своей стороны я готова на любые эксперименты, чтобы помочь вам.
— Ладно, идем, — произнес король и завязал мне глаза. В этот раз он отнюдь не нежно сжимал мою руку, ведя за собой.
Проделав весь путь обратно, мы вернулись в его кабинет. Повязку с глаз снял лишь после того, как усадил меня в кресло, а сам оперся о край стола, скрестив на груди руки.
— Чего ты хочешь? — холодно поинтересовался мужчина. — Денег?
— Зачем они той, кто не может свободно распоряжаться своим собственным телом? — невесело усмехнулась я.
— Тогда чего?
— В первую очередь свободы.
— Ты желаешь, чтобы я убил своего Первого советника? — Холодом в голосе Его Величества можно было заморозить.
— Разорвите наши узы!
— Извини, но это не в моей власти. Узы рвутся лишь со смертью.
— Поклянитесь, что иного пути нет! — Я не могла поверить, что нет никакой лазейки.
— Клянусь! — не задумываясь, произнес король.
— Именем своей королевы.
Меня одарили убийственным взглядом и на этот раз уже более вдумчиво произнесли:
— Клянусь своей супругой Мирэль, что разорвать узы можно лишь со смертью одного из вас. По крайней мере, ни о каком ином способе я не слышал. Ну так как? Ты желаешь, чтобы я убил своего друга? — ядовито поинтересовался Его Величество.
Закусив губу, я напряженно смотрела на него. Потребовать этого у меня язык не поворачивался, несмотря на все, что сделал мне аттан. Борясь с чувством поражения, я взяла себя в руки, ища иные пути.
— Вы можете запретить ему пользоваться моим телом.
— На каком основании? Ты его собственность.
— А он ваш подданный, — парировала я. — Вы можете проверить степень вашей дружбы и узнать у него, пойдет ли он ради вас на это условие.
— Это все?
— Не спешите. Думаю, лучше позвать аттана и выяснить ответ на этот вопрос у него.
— Ты мне указываешь?
— Нет. Лишь хочу сказать, что имеет смысл узнать позицию Первого советника в этом вопросе, прежде чем вести дальнейший разговор, — нейтральным тоном произнесла я.
Пока мы дожидались аттана, я обдумывала свои условия, а Его Величество не сводил с меня изучающего взгляда, как будто видит впервые. Меня не смущало, что я его несколько разочаровала, и собиралась использовать ситуацию по максимуму. Другой такой шанс вряд ли представится.
Аттан, как только вошел, окинул нас напряженным взглядом и вопросительно посмотрел на короля.
— Ты был прав, в этой наярите слишком мало душевной доброты, и просто так она помогать отказывается, — прозвучала в мой адрес шпилька, выражая недовольство монарха.
— Каковы условия? — сдержанно спросил Первый советник. Вот он-то удивлен не был.
— Она не желает быть твоей Тенью. Так как узы уже разорвать нельзя, то готова удовлетвориться тем, что ты не будешь пользоваться ее телом. Радуйся, смерти твоей не требует.
— Удивлен, — стрельнул в мою сторону глазами аттан.
— Не спешите благодарить. Я желаю свободы, и мне безразлично, какими путями я ее получу.
— Подобного еще не было. Татуировки на твоих руках не убрать, в глазах всего света ты так и останешься моей Тенью.
— Без разницы. Я желаю уехать.
— Нет! — отрезал король, и я с удивлением посмотрела на него, так как слишком категорично это прозвучало. — За последние полвека ты первая наярита, и что я за правитель, если отпущу тебя?
Меня как будто оглушило это заявление. Может, и глупо, но я совсем не предполагала, что желанная свобода окажется иллюзией. Какая мне от нее польза, если, освободившись от аттана, я и шага не смогу сделать без разрешения короля?
— Вижу, у вас на меня большие планы? — процедила я.
— Людям нужна наярита. Ты слишком большая ценность, чтобы так просто с тобой расстаться. Даже ради обретения своей королевы.
— Как вы уже заметили, я не обычная наярита, и мне плевать на хромых, больных и убогих. Какая вам с меня ценность, если я не буду лечить? А заставить меня даже он не может, — кивнула я в сторону аттана.
— Всегда можно найти пути давления, — угрожающе заметил король.
— Успехов! Я слышала, что наярит нельзя принуждать. Поройтесь в своих архивах и узнайте почему, — наобум парировала я, и мой оппонент лишь скрипнул зубами. Наверное, причины действительно имелись. Неплохо бы мне их и самой узнать.
— Не горячитесь, — примиряющим тоном вмешался Первый советник. — Всегда можно найти компромисс. Виктория, куда ты собралась ехать, если не помнишь, откуда ты?
— Разыскивать мужа с ребенком.
— Зачем ехать самой, если у нас больше возможностей найти кого-либо? К тому же путешествовать одной… — скептически посмотрел он на меня, — это прямой путь попасть в неприятности. Дай нам информацию, и наши люди разыщут кого угодно. По крайней мере, у нас больше ресурсов для поисков.
— Найти, чтобы потом шантажировать меня ими? Увольте!
— Мы должны доверять друг другу.
— Вот куда привело меня доверие! — продемонстрировала я ему свои руки с татуировками.
— Так мы ни к чему не придем, — сделал вывод король.
— Почему же, у вас есть шанс вернуть себе любимую, если пойдете на мои условия. Меня же интересует воссоединение со своей семьей. Жили же вы как-то раньше без наяриты и дальше проживете! Я не чувствую в себе моральной потребности помогать страждущим.
— Теперь я понимаю, почему их с детства забирали в храмы, — хмыкнул аттан.
— Возможно. Только я уже в том возрасте, когда поздно промывать мозги насчет служения людям и жертвенности собой ради всеобщего блага.
