Книга Найти и обезглавить! Том 1, страница 5. Автор книги Роман Глушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Найти и обезглавить! Том 1»

Cтраница 5

Пока мы переезжали ручей вброд, никто к сидящему у костра мужику так и не присоединился, хотя вряд ли кригариец стал бы прятаться в кустах, раз уж его спутник нас не боялся. Неужто это и был один из пяти монахов, что пережили пятнадцать лет назад гибель монастыря Фростагорн, обвалившегося однажды ночью в океан вместе с утесом, на котором он простоял доселе не одну сотню лет? А также – почти со всеми монахами, последними адептами культа Кригарии, нашедшими там свой приют и спавшими в своих кельях в ту трагическую ночь.

Я глядел на этого кряжистого человека, который больше походил на кузнеца, пахаря или землекопа, чем на тех статных богатырей, какими описывали кригарийцев в легендах, и ощущал себя вероломно обманутым. Вероятно, разгуливающие по свету и обходящие Дорхейвен стороной, монахи и правда являли собой писаных красавцев, а Хайнц ошибся, и его банда нарвалась вовсе не на кригарийца? Тогда кто он такой? Наемник или бывший наемник, ставший под старость лет мелким странствующим торговцем?

На бортах его одноосной тележки, которая была великовата для того, чтобы таскать ее самому, висела полудюжина разных щитов. А из нее самой торчали рукояти двуручных мечей, секир и прочего режущего и рубящего оружия, что не поместилось в нее целиком. Многовато для походного наемничьего арсенала. Но маловато для торговца, который, прежде чем отправиться в дальний путь, собрал бы товара побольше и прикупил бы все же ослика.

Я думал, что хозяин тележки так и встретит нас с кроличьей тушкой в зубах, словно невоспитанный дикарь, чьи племена живут в Гиремейских горах. Но он все-таки счел наш визит уважительным поводом, чтобы отложить недоеденный завтрак. После чего встал и поприветствовал нас подобающим образом.

– Примите мое глубочайшее почтение, уважаемый гранд-канцлер Гилберт, сир! Встретить вас здесь в это прекрасное утро – огромная честь для бедного странствующего монаха!

– Ты знаешь, кто я такой? – удивился отец. Он счел ниже своего достоинства тратить время на ответное приветствие какому-то полуголому бродяге. И все же, памятуя, что перед ним и впрямь может быть кригариец, он разговаривал с ним куда вежливее, чем с обычными захожими или заезжими незнакомцами.

– Не имел радости видеть вас раньше, сир, но мне знаком ваш герб, – пояснил странник. – Да и ваша стража выглядит очень серьезно. Такую отличную стражу в Дорхейвене престало иметь лишь одному гранд-канцлеру и никому больше.

– Ты назвался монахом, – заметил Шон Гилберт-старший. – Но ты не похож на слугу Громовержца. Правильно ли я понимаю, что ты служишь не ему, а древним богам? Или, точнее, одной древней богине?

– Если вы имеете в виду Кригарию, сир, то я и мои братья давно служим не ей, а людям, – не попался в эту простенькую курсорскую уловку монах. – Возможно, это неправильно, что мы все еще называем себя монахами. Но я вам обещаю: мы прекратим это делать сразу, как только люди придумают нам другое, более верное название. Но пока они именуют нас так, а не иначе, мы не смеем противиться их желанию.

– Это ваше право, – отмахнулся отец, которого и в самом деле не волновали подобные тонкости. – А как люди называют тебя самого?

– Прошу прощения, сир, меня так взволновала наша встреча, что я совершенно забыл представиться… – Несмотря на грубый внешний вид этого типа, язык у него был подвешен куда лучше, чем у кузнеца или пахаря. – Меня зовут Баррелий. Баррелий ван Бьер. Еще иногда меня кличут…

– …Пивной Бочонок! – вырвалось у меня. После чего мне вновь захотелось отшлепать себя по губам, потому что уж лучше бы это сделал я, чем отец. Правда, он ограничился сейчас лишь осуждающим взором, но я не сомневался: эта моя оплошность тоже будет занесена в список моих сегодняшних проступков. Короче говоря, вечерок у меня намечался веселенький и в ближайшую ночь спать мне вряд ли придется.

– Все верно, юный сир: Пивной Бочонок! – закивал Баррелий ван Бьер. – Я гляжу, гранд-канцлер, вашему сыну тоже доводилось обо мне слышать. Хотя, говоря начистоту, вряд ли эти досужие выдумки бардов идут детям впрок и чему-то их учат.

Конечно, это из-за моей невоздержанности на язык кригариец догадался о том, что я – отпрыск гранд-канцлера, а не его паж или писарь, которые не дерзнули бы подать голос без разрешения. Но в тот момент я был настолько поражен, что Пивной Бочонок знает о том, что я – Шон Гилберт-младший, – что у меня закружилась голова, и я едва не вывалился из седла. Но все-таки, к чести своей, не вывалился и не заставил отца лишний раз за меня краснеть.

– Мой сын Шон и правда знает о кригарийцах гораздо больше меня, – признался отец. – Собирает гуляющие по Дорхейвену всякие байки и легенды. Но, что еще хуже – начинает потом безоговорочно верить во все эти россказни… Впрочем, я приехал сюда, чтобы поговорить не о них, а о слухах, дошедших до меня этим утром. И они напрямую касаются тебя, кригариец. Это правда, что совсем недавно здесь произошла резня, в которой ты принимал участие?

– Истинная правда, сир! – не стал отрицать Баррелий. – И я только что намеревался известить вас об этом, если бы вы не спросили меня первым. Однако, уверяю вас: ни один добропорядочный человек в этой резне не пострадал. Да и недобропорядочные не пострадали бы, если бы мне удалось убедить их, что я – не продавец оружия, за которого они меня ошибочно приняли, а обычный небогатый путник. Во всем виновата моя проклятая тележка! Из-за нее меня часто путают с торговцем и пытаются ограбить! А когда я пытаюсь грабителей в этом разубедить, мне никто никогда не верит. Прямо напасть какая-то, честное слово, сир!

– И куда же подевались те, кто пытался ограбить тебя сегодня? – Отец демонстративно огляделся, но по-прежнему не увидел поблизости ни разбойничьих трупов, ни следов крови.

– Я упокоил их вон в той ложбинке, – простодушно ответил Бочонок. – Извольте, сир, покажу…

Ложбинка, о которой говорил монах, находилась совсем неподалеку. Я ожидал узреть в ней настоящее поле отгремевшей брани с разбросанными повсюду телами, но ничего подобного там уже не было. Оказалось, что ван Бьер – а кто бы еще кроме него? – успел здесь прибраться: стаскал все трупы в одно место и разложил их рядком на дне ложбинки. Зачем он так поступил, было ведомо лишь ему самому. Но этот Баррелий был явно человеком со странностями, а такие люди вправе совершать странные поступки.

Лица трупов были накрыты снятой с них же, окровавленной верхней одеждой, которую полковник Дункель приказал гвардейцам сорвать – для опознания жертв кригарийца. После чего выяснилось, что опознать всех мертвецов не получится. Головы двух из них были разрублены надвое и представляли собой кровавое месиво из обрывков кожи, ошметков мозга и осколков костей. Еще двух разбойников монах обезглавил, а после боя заботливо воссоединил тела с их головами, пристроив те им на грудь. Лица этих бедолаг почернели, перекосились и были вымазаны запекшейся кровью, так что разглядеть, кто из них кто, тоже являлось сложновато.

Зато узнать оставшихся пятерых покойников было уже можно, пусть и выглядели они немногим лучше. Если бы не четкая форма нанесенных им чудовищных ран, можно было подумать, что до банды Кормильца добрался крупный хищник. Или одна из тех тварей, что лезут из-под земли в Азурите – ныне разрушенном и заброшенном, а некогда самом крупном и густонаселенном городе Промонтории. Все отрубленные вражеские конечности кригариец также подобрал и вернул их хозяевам, кажется, ничего не перепутав. А разрубленного от плеча до поясницы коротышку – Дункель сказал, что это был Гнойный Прыщ Маркес, – ван Бьер аккуратно «собрал» воедино. После чего стянул ему грудь ремнем, дабы тело Маркеса не разваливалось и не выставляло напоказ свои внутренности.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация