«Заперли?» – Сергей набрал на коммуникаторе код каюты полковника. Комбат сидел за письменным столом, задумчиво поигрывая авторучкой. В его глазах застыла безнадежность и смертная тоска. Заметив присутствие постороннего, командир сосредоточился и придал своему лицу более подобающее выражение.
– Товарищ полковник, это Орлов. Что происходит, Иван Константинович?
– А почему вы решили, что что-то происходит?
– Я не смог выйти из каюты…
– Не вы один. Я пытаюсь оперативно обзвонить всех офицеров, может быть, кто-то не пострадал, но пока положительных результатов нет.
– Пострадал? Почему вы применили такой неприятный термин?
– Потому что так оно и есть. Кто-то влез в наши мозги, майор. Весь личный состав заперт по каютам, и его непреодолимо клонит ко сну. Даже выйди мы в коридор, это мало что изменило бы. Вокруг все серебристое и блестящее. Куда бы мы пошли? И наконец худшее – я напрочь забыл код доступа в оружейную комнату. Так что мы, ко всему прочему, безоружны. Весело?
– Не очень.
– Мне тоже. Попытайся связаться со своими «легионерами» и медчастью. Вдруг кто-то сможет выбраться.
– А дальше?
– Не знаю, там посмотрим.
– Хорошо.
Сергей переключил канал и начал перебирать каюты своих подчиненных. Большинство уже спали, и никакие крики и призывы разбудить их не смогли. Такого крепкого сна Орлов не встречал никогда. Бодрствовали Волкофф, Смит и Анисимов.
– Началось-таки, – с мрачным удовлетворением хмыкнул обер-лейтенант. Выйти из каюты он не смог, как ни боролся с невидимым противником за владение собственным телом. Смит за то время, что Волкофф потратил на попытку вырваться из плена, успел глубоко и крепко уснуть. Оставался Анисимов.
Сергей вывел на дисплей панорамную картинку медчасти.
– Алексей, слышишь меня?
– И вижу, – отозвался Анисимов.
– Ты пытался выбраться?
– Да, но, как видишь, пока еще здесь.
– Что же делать?
– А что ты можешь придумать? Придется подчиниться.
– Ты считаешь, что это единственный выход?
– А ты? Сергей, очевидно, что съесть нас никто не собирается. Сидеть и переживать, что не понимаешь сути происходящего – глупо. Следовательно, остается лечь поспать, как и предлагает тот, кто наслал на нас эту дремоту. Утро вечера, сам знаешь…
– Знаю, но просто бешусь от этого.
– Остынь, завтра что-нибудь придумаем, а пока мы слишком мало знаем и можем для активного сопротивления.
– Ты все-таки считаешь, что это враждебные действия?
– Ну и стиль у тебя, только рапорты писать. Нас «обули» и «переобули», майор, исходя из произошедшего. Не знаю точно, зачем нас погружают в крепкий сон, но проснемся мы уже не теми людьми, что прежде. Поверь мне как врачу. Я это знаешь чем чувствую?
– Профессиональным чутьем, видимо.
– Да уж, у меня оно именно в том месте и расположено.
– Да ну тебя, тут такое творится, а ты все шутишь, – Сергей начал зевать.
– Надо же поддержать тебя в трудную минуту, это мой врачебный долг. Если я не лекарствами… Хотя, подожди, почему бы нет? Кое-что у меня есть, станем слегка заторможенными, зато никаким внушениям не поддадимся.
– Когда это лекарство подействует на тебя?
– Минут десять до начала и еще пятнадцать-двадцать до пика.
– Я не выдержу.
– Постарайся, Сережа. Мы с тобой, похоже, одни остались в сознании. Ну, не сорвать коварный план, так хотя бы проследить за нюансами мы с тобой обязаны.
– Извини, док… я… не могу… – Сергей уронил голову на грудь и плавно завалился на койку.
Анисимов покачал головой и выключил экран. Затем, немного походив по каюте, включил коммуникатор вновь и вызвал Кровицкого. Капитан спал, приоткрыв рот и раскинув руки. Доктор некоторое время смотрел на спящего, а потом, подавив зевок, произнес:
– Палыч, подъем, у нас проблемы.
– У нас что ни день – проблемы, – не открывая глаз, ответил Кровицкий, – так стоит ли их переносить еще и на ночь?
– У нас на самом деле проблемы.
– Да? – На этот раз капитан приоткрыл правое око и скосил его на экран. – Что-то тихо сегодня. Тебе не кажется?
– Я как раз об этом. Всех заперли по каютам и усыпили. Похоже, что готовится имплантация.
– Подожди секунду, – Кровицкий прижал ладонь к экрану и через несколько мгновений, убрав руку, кивнул, – она уже началась. Закачивается программа типа «жаме вю», неузнавание…
– Я в курсе значения термина. Что конкретно должны «не узнать» десантники?
– Плохи дела, товарищ Гиппократ, они не смогут узнать Землю…
6. Северо-восток. Пять месяцев назад
Семеро на одного. Стыдно должно быть. Особенно от того, что справиться со мной они так и не смогли. После короткой потасовки я пулей влетел в машину и с размаху хлопнул по кнопке экстренного взлета. Разведбот, безобразно нарушая конспирацию, стремительно взмыл под облака.
– Чего разошелся-то, начальник? Чуть кнопку не сломал…
– Замаскируйся и виси здесь. Не хочу упускать из виду клайров.
– Кого? Ты спятил? Откуда на Земле клайры?
– Вот и мне интересно, откуда? Эти «художники»– чистокровные клайры.
– Каким образом ты это выяснил?
– Ты речевой анализ закончил? – вопросом на вопрос ответил я.
– Да, – в голосе Макса звучало сомнение, – получается, что они говорили на одном из диалектов наших Хозяев. Суть спора сводилась к тому, можно на тебя положиться или нет.
– Ну и как, можно?
– По их мнению или по моему?
– Не паясничай.
– Можно, с поправкой на низкий интеллектуальный уровень.
– Я же просил не паясничать!
– Это их слова, начальник!
– С какой стати клайры заговорили о доверии ко мне, представителю низшей – в их понимании – расы, да еще на языке моих Хозяев?
– Ты так и не пояснил, почему решил, что они клайры? Я, например, думаю, что это бригада контролеров из Центра, которая спровоцировала твое вмешательство в дела землян и теперь сочиняет рапорт о твоем несоответствии занимаемой должности.
– Я не ошибся, – упрямо отрезал я. – Они вышли из ресторана, дай увеличение и читай по губам.
– Куда он делся? – спросила Анна, зябко кутаясь в тонкий платок.
Вик стоял чуть сзади, вглядываясь в темноту. Освещение улицы было скудным, и семерых рыщущих вокруг агентов выдавали только звуки шагов. Наконец один из них показался на свету, и Вик его сразу окликнул:
