До сего дня я не был в Коврове и никогда не встречался с Цельсием. Но вышедший на крыльцо головорез, чьи собратья тут же почтительно перед ним расступились, был явно не большим боссом. По словам Ходока, Цельсий являлся моим ровесником, а этот представительный крепыш выглядел моложе. Хотя, конечно, глупо было надеяться, что к нам соизволит выйти сам наркобарон, даром что мы приперли ему аж пятьдесят кило героина. Ну да не желает общаться лично, и черт с ним. Мы – ребята не обидчивые. И нам без разницы, с кем договариваться – с Цельсием или его шестерками, – лишь бы результат переговоров нас устроил.
– Выйдите из машины! – приказал нам крепыш, красноречиво положив руку на автомат, висящий у него на плече. – Оба!
Мы повиновались. Карабин Ананаса, его тесак и мой пояс с револьверами остались в салоне. При таком неравенстве сил оружие нам все равно не поможет. Вдобавок я заметил на крыше здания гранатометчика. Он засел там на случай, если разразится перестрелка, и нам повезет вскочить в машину и ударить по газам. Конечно, это было маловероятно. Но увернуться от выстрела РПГ на нешироком, загроможденном пространстве было бы еще невероятнее. И тем не менее хозяева решили подстраховаться, что, в общем-то, считалось у этой недоверчивой публики в порядке вещей.
– Покажите товар! – выдвинул очередное требование крепыш.
Я был готов к такому вопросу. И, вынув из бардачка джипа заранее отложенный пакетик с наркотой, отдал его подскочившему к нам, одному из охранников. Тот взбежал на крыльцо и потянул его боссу. Тот придирчиво осмотрел образец, но по его непроницаемому лицу нельзя было прочесть, какие выводы он из этого сделал. Проще было сказать, чего он не сделал: не вскрыл упаковку и не стал пробовать товар на язык, как Ананас, а передал пакетик другому подручному со словами:
– Отнеси Захарычу, скажи, пусть проведет анализ и как можно скорее. Как можно скорее, ты понял?
Посыльный кивнул и торопливо скрылся в дверях. Нашего разрешения на экспертизу никто не спрашивал, но мы не стали возражать, приняв это как должное. Хозяева вели себя не слишком любезно, но абсолютно разумно. И я бы на их месте усомнился в качестве продукта, который мне привезли двое неизвестных бродяг, пусть и не похожих на откровенных проходимцев.
Отправив посыльного, крепыш спустился с крыльца и, остановившись напротив нас, сказал:
– Я – Горлохват. Возможно, вы обо мне кое-что слышали, возможно, нет. Как бы то ни было, вы должны усвоить главное правило: на ближайшие пару часов ваши жизни переходят целиком в мое распоряжение. Возражения есть?
У Панкрата они точно имелись. Но он счел благоразумным держать их при себе, доверив вести разговор мне. Я в ответ на вопрос Горлохвата лишь пожал плечами и помотал головой: дескать, зачем напоминать об очевидных вещах – мы отлично знали, к кому напрашиваемся в гости.
– Вы не ошиблись: упаковка действительно наша, – продолжал головорез. – И клеймо партии не слишком старое. Мы, конечно, проверим, кому она была отправлена, но я хотел бы сначала услышать о том, как она попала к вам. Предупреждаю сразу: историю о том, как вы нашли ее на дороге, мне можете не рассказывать – все равно не поверю. А это нехорошо, ведь я обязательно должен вам поверить, потому что иначе мы с вами не только не договоримся, но вдобавок еще и поссоримся. Что, сами понимаете, не ограничится одной лишь словесной перебранкой.
Где он увидел на упаковке клеймо партии, я понятия не имел. Мы не раз разглядывали эти пакетики и ничего подобного на них не обнаружили. Но сомневаться в словах Горлохвата было не резон. Да и про возможную ссору он тоже не шутил. Поэтому я счел должным ответить откровенностью на откровенность:
– То, что мы рассказали твоему человеку у ворот – не ложь, а только часть правды. Узнать ее целиком – ваше право, хотя вряд ли она вам понравится. Эти наркотики мы нашли в багажном контейнере квадроцикла, принадлежавшем человеку по прозвищу Ходок. Цельсий был с ним знаком и однажды с его помощью сводил меня с Кожемякой, на которого я потом некоторое время работал.
– Что именно ты для него делал? – поинтересовался хозяин.
– Вообще-то, я не имею привычки обсуждать дела моих клиентов с посторонними, – счел необходимым возмутиться я. В рамках приличия, разумеется. – Но поскольку Кожемяка – друг вашего босса, и вы наверняка в курсе подробностей его войны с бандой Учкудука, вам я могу об этом сказать. Так вот, я один из тех наемников, которые выкуривали Учкудука из его логова в Ростове.
– Ну да, наслышаны, – подтвердил Горлохват. – «Один из тех» – это какой из двух? Ураган или Кварта?
– Квадро, – поправил я хозяина. – Я – Квадро. Ураган, к сожалению, погиб три месяца назад под Самарой.
– Все там будем, – равнодушно заметил головорез, само собой, имея в виду вовсе не Самару. После чего вернул наш разговор в прежнюю колею: – Так что там насчет Ходока, говоришь?
– Он тоже погиб три дня назад возле Саранска. И самое обидное в том, что он погиб по нашей вине.
– Ничего себе! – Удивленный Горлохват переглянулся с собратьями. Он требовал от нас правду, но не ожидал, что я буду с ним настолько откровенен. – Какое смелое признание! Или, скорее, дурацкое. Неужели тебе не приходило в голову, что Ходок мог быть нашим курьером, и что мы это просто так не оставим?
– Я не сказал, что его прикончили мы, – уточнил я. – Ходока разорвали копатели после того, как он случайно врезался на своем квадроцикле в их стаю. Мы виноваты лишь в том, что он сел на квадроцикл и мчался вперед как ошалелый, не разбирая дороги.
– То есть ты хочешь сказать, что он от вас убегал? И почему же?
– Мне кажется, он нас с кем-то перепутал и ему взбрело на ум, будто мы приехали его убить.
– А это было не так?
– Разумеется, нет! – Я изобразил сдержанное возмущение. – С какой бы стати мне убивать моего старого знакомого, время от времени подбрасывающего нам неплохую работенку! Мы заехали к Ходоку, чтобы расспросить его кое о чем и выяснить, не нужны ли кому-то еще наши услуги. А он, увидев нас, вдруг ни с того ни с сего пустился наутек! Вот мы и погнались за ним, дабы разузнать, что стряслось и почему он нас не признал. Хотя героин в его багажнике многое объясняет. Мало ли, что может отчебучить наркоман под кайфом. Правда, раньше Ходок глушил только водку и ничем не шырялся. Но долго ли подсесть на иглу после всей той жути, на какую он насмотрелся в Москве? А тем более работая курьером и перевозя крупные партии наркоты.
– Эй, я разве утверждал, что он был нашим курьером? – возмутился в свою очередь Горлохват. – Утверждал или нет?
– Нет, конечно. Извини. Ты лишь высказал предположение, а я его повторил, – поправился я. – Действительно, причин, по которым у Ходока оказалось полцентнера вашего добра, может быть много. В конце концов, он ведь мог их просто случайно найти, так?
– Откуда мне знать, что ты не брешешь, и что все было точь-в-точь, как ты рассказал? – Головорез настороженно прищурился.
