– Не выйдет из меня психотерапевт. Как бы хуже не получилось… Уж если ты не справляешься, с твоим легким и светлым характером…
– Но любит-то она как раз тебя, – перешел друг на заговорщический шепот. – И в этом главная проблема. Мол, Бармалей теперь калечную бросит, в жены не возьмет, остается только помереть, чтобы не мучиться.
– Что за глупости?! – непроизвольно и мой голос стал тише. – Да я никогда и не собирался на ней жениться!
– Тебе что, трудно ее успокоить расплывчатым обещанием? Если ты ей чуточку не подыграешь, она совсем мозгами двинется. В таком случае самоубийство бедняжки будет на твоей совести.
Я даже растерялся от такого наезда. По большему счету, ничего страшного не произошло. Травма, связанная с лишением руки, конечно, весьма неприятна. И болезненна. Но накладывать на себя руки – или оставшуюся руку? – это уже чересчур. Тем более что я не сомневался: у Цилхи стальной характер и железная воля. А зная о временном характере своей инвалидности, она тем более не стала бы так себя вести без уважительных причин.
Значит, к чему ведутся подобные разговоры? Особенно в свете прозвучавших намеков на женитьбу? Да к тому, что вырванное из меня в момент искреннего сочувствия обещание она впоследствии может использовать мне же во вред. И я бы резко прекратил подобное безобразие, если бы не минимальный шанс возможного просчета. Все-таки один процент следовало оставить на непредсказуемость девичьей психологии и на общую ущербность женской логики. Вдруг да и порежет себе вены, когда никого рядом не будет?
«Или бог с ней?» – прозвучал в сознании подленький вопрос, заданный каким-то неопределенным темным сгустком чего-то чуждого и неприемлемого, раньше таившегося на самом донышке души.
Естественно, что к такому оголтелому цинизму остальная моя сущность не имела никакого отношения. Поэтому я тут же покорно вздохнул, обещая Найденову:
– Хорошо. Если вопрос будет упираться в мое обещание, то мне несложно и приврать. Но все остальные последствия данного мною под принуждением слова будешь расхлебывать сам.
Леня на это умудрился и кивнуть, и плечами одновременно пожать. Но следовало также поинтересоваться состоянием второго пострадавшего:
– Как Руд себя чувствует?
– С ним, как ни странно, никаких проблем. Переживает, конечно, что не может встать и что-то делать на бегу. С его врожденной подвижностью подобная беспомощность – уже трагедия. Зато морально держится отлично. То ли не придает особого значения травме по причине своего бесшабашного малолетства, то ли твердо верит, что ему вырастят новую ногу. А скорей всего, и то и другое вместе.
– Ну хоть с ним нет проблем…
Когда я появился в кухне-столовой, Цилхи делала вид, что спит. Сама же из-под почти прикрытых ресниц явно просматривала реакцию окружающих. Потому что освещения хватало, три масляных светильника давали достаточно света. Дыхание девушки стало прерывистым, и мочки ушей слишком порозовели, когда я приблизился и стал, не касаясь ее тела, делать осмотр культи.
При этом я сразу же и крохи энергии с нее да с Багдрана собрал, перенаправляя ее на окончательное заживление культи. Еще разок такое вливание сделать, и девушка сможет вставать и заниматься посильной работой одной рукой. Чем быстрей она окажется загружена делом, тем меньше у нее будет всяких глупых мыслей.
Тон пришлось при подведении итогов держать бодрый, полный оптимизма:
– Отлично, никаких осложнений! Сейчас еще уберем последние болевые ощущения, и можно будет через денек или даже завтра вставать, двигаться и спокойно работать здоровой рукой. А там и в мир Трех Щитов доберемся, где руку вырастим новую, ничуть не хуже прежней.
Цилхи раскрыла глаза, уже полные слез:
– А если мы в твой мир не попадем? Останусь такой вот навсегда? И ты меня бросишь?
– Не говори глупостей, – старался я говорить мягко, не выказывая раздражения. – Можно бросить камень, орех, палку, но не человека. И раз уж я вашему дяде пообещал опекать вас, то мы не расстанемся до полного твоего выздоровления.
Подобный ответ явно не устраивал молодую ведьмочку.
– Но раз ты со мной спал, ласкал и лелеял, то наверняка поступишь как истинный рыцарь: оформишь наши отношения на официальном уровне! – она не спрашивала, она утверждала это.
Я же еле сдержался, чтобы не ответить: «Так и Леня с тобой спал! Почему же ты с ним ничего не оформляешь?!» Потому что вспомнил об угрозе самоубийства. Выбрасываться из окна она не станет, ибо нет в этом полуподвале оного, но нервы наверняка мне потреплет изрядно. А оно мне надо?
Поэтому я медленно выдохнул, считая до десяти, а потом попытался просто обнадежить, спрятав за кружевом слов лазейки для своего будущего отступления:
– Хм! Почему бы и нет?.. Да любой мужчина готов с такой красавицей и умницей оформить близкие отношения, если этому не помешают законы или прежние обязательства. А все остальные мужчины станут ему завидовать. Самое главное, чтобы ты этого хотела и согласилась на сделанное предложение. А ты ведь согласишься?
– Я-то соглашусь, но разве предложение уже прозвучало? – продолжала напирать Цилхи.
Пришлось делать скорбное лицо, добавляя в тон торжественности:
– Вначале я должен тебя сделать совершенно здоровой. Иначе – никак! Потому что злые языки начнут утверждать, что твой муж тебя взял из жалости, побуждаемый кратковременным приступом острого сожаления и неконтролируемого сочувствия. А это ли не позор для такой умницы, красавицы, талантливой волшебницы и гениального организатора, как ты?
Лесть и комплименты в адрес женщины никогда лишними не бывают. И всегда своевременно отвлекают от несущественных мелочей даже во время великих клятв. Вот и сейчас наша подопечная не обратила внимания на отвлеченное понятие «твой муж», не имеющее ко мне никакого значения. Даже чуточку улыбнулась, думая о чем-то приятном. Иначе плевать бы она хотела на какой-то там позор.
Конечно, со временем она прокрутит в памяти каждую мою фразу, проанализирует ее и попытается вырвать из меня более конкретное обещание. Но к тому времени депрессия пройдет или значительно ослабнет. Вот тогда можно будет уже более жестко пояснить неправомерность ее притязаний на мою свободу и отсутствие с моей стороны каких-либо обязательств.
На Руда потратил всего две минуты, утешать этого непоседу не пришлось.
Раз наступила вынужденная пауза, то я постарался после короткого завтрака ею воспользоваться, загрузив нас всех делами по самое «не хочу». Хоть и собственную лень пришлось перебарывать, отправляясь в лес на сбор грибов, улипах и съедобных ягод. Ну и на вчерашнее место сражения с «санитарами» здешнего мира бирчуни следовало глянуть. Сожрали их муравьи или нет? Или вдруг они вообще ожили, как легендарные вампиры из сказок моего мира? Может, следовало тела сжечь? Или порубить на более мелкие куски? Правда, тираннозавры о таком ни слова не проговорили, но ведь они и сами знать о подобном не могли.
