– На прежних богов в мэйнстриме привычно всё валить, – согласилась Алиса. – Но понять режиссёров и писателей можно. Ассортимент монстров в древнем мире – на все вкусы, выбирай не хочу, и психов, готовых проливать кровь, словно водицу, во имя своих кумиров, во все времена было предостаточно. Я бы не списывала вариант Дагона или Иштар со счетов. Вот представь себе, Фёдор… ну так, примерно, теоретически… скажем, ты у нас – древний бог.
– Представил, – после краткого раздумья заявил Каледин.
– И в тебя никто не верит…
– Да мне по хрену…
– Я не об этом. Просто чисто философски поразмысли…
– Мне всё ещё по хрену.
– Да боже мой! Тебе так трудно? Что за натура?! Что ты за сволочь вообще?!
– (Вдох.) Ладно. Я бог.
– У меня желание отпало это обсуждать. Ты не бог, а мерзавец и тварь, Каледин.
– Ещё по стаканчику?
– Наливай.
…Медэксперт Шварц, увидев, что Варвара уснула, осторожно поднялся с кресла. Девочка без промедления открыла глаза, вонзив ему в спину пронзительный взгляд.
– Я вас не отпускала, сударь.
– Ещё мороженого? – обречённо спросил Хайнц Модестович.
– Да.
Штабс-капитан подумал, что если он сейчас выбросится из самолёта без парашюта, его поймут все без исключения. «Не семья, а армия кошмаров. – Он покосился на смеющихся в креслах впереди Фёдора и Алису. – Остаётся лишь радоваться, что они не завели двоих или троих детей». Шварц поднялся и двинулся по салону, миновав мирно дремлющего вахмистра Майлова, в порыве нежности обнявшего опустевшее ведро. Самолёт плавно снижался – за иллюминаторами мелькнули огни ночного города, лётчик объявил по громкой связи о посадке. Ускорив шаг, Шварц зашёл за шторку, где неподалёку от туалета кучковались стюардессы, поднял глаза и замер – в лоб ему смотрел пистолет.
– Пожалуйста, тихо… – сказал человек в синей форме спокойным, бархатным голосом.
Проблеск № 3
Последний храм
(граница с Египтом, 402 г.)
Они долго шагали через пустыню. Всю ночь. Горстка воинов, всего одна центурия, сотня человек, зато как на подбор – безжалостные меченосцы, принявшие боевое крещение в Константинополе в сражении с остготской нечистью.
[14]
Лучший отряд знаменитого Августова легиона, сформированного самим Юлием Цезарем. Лошадей пришлось оставить: конница привлекает излишнее внимание, а им оно вовсе не требовалось. Центурион Константин Флавий разрешал короткие остановки, чтобы утолить жажду и вознести молитвы – все его легионеры, кроме чернокожего нубийца, были христианами. Подумать только, какое-то жалкое столетие назад за тайное поклонение прибитому к кресту жителю Иудеи без разговоров бросали на съедение львам. Но сейчас всё повернулось иначе – по приказу благородного императора Аркадия, правителя Востока, сына великого Феодосия и брата властителя Запада Гонория,
[15]
солдаты повсеместно разрушают языческие святилища с целью оставить в государстве одну религию – церковь сладчайшего Иисуса Христа. Их сохранилось совсем мало. По пальцам счесть. Но во имя святого креста, от капищ не должно уцелеть и камня на камне. Ещё достаточно свежа память о кратком периоде правления Юлиана Отступника,
[16]
рискнувшего, пусть и неудачно, вернуть империю во власть язычества. Подобных действий в будущем следует избегать: пусть «поганым» станет негде молиться и класть жертвы на алтари.
Флавию, впрочем, было всё равно. Он не видел разницы между Галилеянином и, скажем, Юпитером. Однако приказ есть приказ, тем паче отданный от имени августа епископом Порфирием, получившим подробные сведения благодаря доносчику. В принципе отрывочные слухи будоражили сановников империи и ранее… Будто бы далеко в пустыне чудом сохранилась секта давно вымершего народа, упомянутого в Библии, – филистимлян. Очень странно, конечно. Филистимляне исчезли более шести веков назад, уничтоженные в битвах с эллинами, иудеями и римлянами. Загадочный народ, появившийся из ниоткуда, жестокие племена, именуемые «людьми моря». Собственно, они и поклонялись морю. Их главного бога Дагона рисовали в виде бородача в тюрбане и с рыбьим телом. Библия отражает всеобщий страх людей прошлого перед филистимлянами – лживые рассказы о могуществе силача Самсона, одним ударом убивавшего по тысяче врагов… сладкие мечты, не имевшие ничего общего с действительностью…
Доносчик шёл вместе с центурией в качестве проводника. Флавий с омерзением посматривал в его сторону – воистину, предающие своих братьев за звонкую монету отмечены всеми печатями пороков. Квёлый, с висячим носом-грушей, клочковатой бородёнкой, кривыми ногами и лицом пьяницы – таков этот Валерий. Он, безусловно, будет уверять, что действует сугубо во славу Господа нашего Иисуса Христа, но каждому в окружении префекта Египта известно – дорожки шпионов епископа Порфирия щедро посыпаны золотом. Именно поэтому Валерию стоит доверять. С его помощью были разоблачены тайный храм Баала в Ашдоде и капище Астарты в Ашкелоне. Язычники пытались сопротивляться, но что стадо овец может противопоставить отряду львов? Флавий своей рукой заколол двенадцать человек. О таинственном храме в песках ходят легенды – Марнеион, гранитный комплекс, посвящённый богу Марнасу, ещё одному властителю умов филистимлян и некогда перешедших в филистимскую веру греков. Удивительно, но до дрожи обожавшие статуи своих идолов язычники практически не изображали Марнаса – известны лишь древние легенды о нём, одна другой страшнее. Якобы Марнас – отец Дагона и ещё более могущественен, управляет тьмой подводных глубин… в общем, нечто вроде Нептуна, однако в самом мрачном варианте. Существует только одна статуя Марнаса – установленная в том храме. Её видят избранные жрецы, и доступ к ней простым смертным закрыт навеки.
Флавий окинул взглядом своих солдат. Они не выглядят уставшими. Марш через пустыню – ерунда. Что дальше? Уже известно. Короткая резня (возможно, воины получат пару царапин), затем привал, отдых, четырёхчасовой сон и обратно в путь – доложить о выполнении приказа, принеся в доказательство обломки идола и го́ловы язычников. Центурион наизусть знал, что последует затем – епископ Порфирий запустит жирные пальцы в волосы на одной из голов (обычно он выбирает женскую), приподнимет, внимательно разглядит, перекрестится свободной рукой – и смачно плюнет в мёртвые глаза.
До храмового комплекса они дошли на рассвете.
