Время шло. Боль в ноге почти ушла, я вовсю ухаживал за сестричками, только они не очень отвечали на это. Как-то утром меня разбудил Истомин.
– Ну чего, преступник, как здоровье? – как всегда с улыбкой, спросил Истомин.
– Здравия желаю, товарищ майор госбезопасности, – ответил я бодро, – хорошо, спасибо.
– Прогуляемся? – Александр Петрович кивнул в сторону двери.
– С удовольствием, – ответил я.
– Ну, тогда пойдем, разговор есть, – загадочно произнес Истомин.
– О как! Пойдемте. – Я взял с вешалки шинель и повернулся к двери.
Дальше я услышал нечто такое, что подумал: куда я влез? До НКВД дошли сведения, что на Ленинградском фронте, а точнее в самом Ленинграде, вовсю развернулись немецкие диверсанты. Командованию, видимо, не до них сейчас, хватает и без того забот, да еще и свои, «враги народа», повылезали. Войска, измочаленные боями, отходят или ложатся в землю. Командование не может наладить взаимосвязь. Появились случаи исчезновения высших командиров. Полками командуют чуть ли не лейтенанты. Надо срочно исправлять ситуацию. Истомина отправляют, как представителя Ставки. Меня с ним, так сказать, на стажировку. Я ответил, что готов хоть сейчас.
– Я приеду завтра, рано утром. Будь готов. Вылетим сразу, как только сможем.
– А мне в чем ехать? В пижаме? – Я распахнул полы шинели.
– А кто свою форму на солдатскую поменял? – с хитринкой во взгляде, спросил майор.
– Так я же не выкинул ее!
– Какая разница? К вечеру привезут тебе новую. Еще что?
– Документы мои, вы сами забрали.
– Завтра отдам. Их переделывать пришлось.
– А чего опять не так?
– Лаврентий Павлович говорил, что ты попал под награждение?
– Да, что-то сказал, и что?
– Да то, решили, что за твою самоволку орден для тебя больно много. Поэтому просто повысили в звании и дадут медаль.
– Ого! И этого-то много, зачем?
– Звание-то нужно, а то я узнал, как тебя строил политрук, и доложил. Вот наверху и решили – за заслуги присвоить тебе младшего лейтенанта ГБ.
– Во блин, росту на дрожжах. Как все зубы выбьют, наверное, к полковнику доберусь.
– Ага, мечтай. Просто дело вы сделали хорошее и выполнили все отлично.
Вечером принесли форму, вошла медсестра Юлечка, такая ладненькая, положила на тумбочку. Я со вздохом посмотрел вслед уходящей сестре и развернул одежду. Все знаки различия уже были на своих местах. Я с удовольствием напялил шмотки и оглядел себя. Ай да вояка.
Ходил я уже нормально, прихрамывал только. Но боли не было совсем. Наверное, привычка уже. Немного покрутившись у зеркала, Юля и его принесла, опять переоделся в халат. Завтра наконец дело появится. Почти три недели дуру гнал. Нет, мне не сдохнуть хочется, хотя и не исключено. Просто так уж я был воспитан, вся моя большая семья, военные. Меня всегда тянуло к оружию, как наркоманов к героину. Такая видно уж судьба, не в двадцать первом веке, а тут. С такими мыслями я лег в кровать и моментально уснул.
Опять не успел проснуться до того, как Истомин придет.
– Подъем, мамлей!
– Здравия желаю.
– Доброе утро, – майор был в хорошем настроении.
– А оно бывает добрым? – Я сонно натягивал портки.
– Раз проснулся и есть дело, значит, доброе. Все, просыпайся давай.
– Так я уже встал.
– Но не проснулся. Вот твое оружие, – сказал майор, протягивая мне кобуру. – А вот новые документы.
Я раскрыл книжечку, правда, мамлеем сделали. Убрав ее в карман, застегнул ремень и поправил кобуру.
– А чего ты кобуру как фашист носишь, по уставу как положено?
– А кто воюет больше, мы или немцы? Они ведь не просто так ее вперед вешают. Так удобнее. И вынуть пистолет быстрее позволяет, и стрелять тоже.
– Ну смотри. Могут возникнуть придирки.
– Интересно, что за светлая голова у нас устав писала?
– Это очень заслуженные люди, поаккуратней со словами. Больно ты у нас на язык острый.
– Ну, вы ведь никому не скажете?
– Готов? – не ответил Петрович и отмахнулся.
– Так точно! – Я и вправду был готов.
– Пошли давай, самолет ждет.
Глава 14
Вылетели мы через час, а еще через час садились на каком-то маленьком поле. От самолета нас забрала полуторка, даже странно видеть было, как Истомин в нее залезал. В кузове сидело еще пяток бойцов, все в фуражках с синим околышком. Сопровождение.
– Все поедут? – спросил я у майора.
– Да, это моя группа, знакомься.
Парни по очереди пожали мне руку, представились.
– Они все знают? – спросил я тихо у майора.
– Ничего, если будет нужно, я сам скажу то, что считаю нужным.
– Ясно. А куда едем-то, секрет?
– На фронт, – отрезал Истомин.
Я не стал продолжать, видно было, что майор не желает говорить. В части, которую мы посетили первой и задержались в ней надолго, командующий полком, подполковник Иванцов, принял нас не добро.
– Чего, уже арестовывать примчались? – раздраженно спросил он.
– Это не по нашей части, товарищ подполковник, просто посмотреть, – не моргнув глазом, ответил Истомин.
– А чего тут смотреть. Стоит фрицам ударить, как следует, и все – амба.
– Что, совсем туго? – продолжал Истомин.
– А как еще? Снарядов нет, топлива нет, продовольствия – тоже нет. Как воевать прикажете?
– Все будет. На путях диверсии, снабженцы застряли. Потеряли уже два эшелона боеприпасов и продовольствия. Сейчас налаживают контрдиверсионную работу. Очень много предателей развелось, переходят к немцам, а чтобы новые хозяева приняли, устраивают подрывы.
– И все это предатели делают, может, немцы? – не унимался подполковник.
– И немцы тоже, естественно. Куда без них. Авиация у них не дремлет, – майор Истомин достал и разложил на столе карту местности, на которой стоял полк.
– Что у вас на левом фланге, товарищ Иванцов?
– Два танка, без горючего. Там несколько домишек от деревни осталось, ну мы танки в сараях и замаскировали. У них десяток снарядов на двоих. Там же неполная рота, стрелковая. Много раненых. Легкие все на позициях, тяжелых держим в тылу. Отправить не на чем.
– Справа что? – продолжал Истомин.
– Рота, плюс минометчики. Артиллерия вся в центре, да и осталось-то их. Четыре пушчонки да снарядов по ящику на ствол.
