— Он точно мертвый? Вы проверяли? — перебил россказни молодого узбека Жека.
— Э, мертвый. Он же не Жидкий-Терминатор-джан, да? Дырка в нем, большая. И холодный такой — как холодильник на Северном полюсе, слушай. А еще молчит. Вот музыку ты слушал, «Radiohead» например. Знаешь ведь, да? Том Йорк-джан поет еще там. Вот слушал и выключил, надоело, слушай. Молчит музыка, да? Так вот он молчит как эта музыка, слушай.
Жека вздохнул.
— Ладно, Эргаш, где Темир?
— Сейчас будет, я ему уже звонил… Пойду чайнику горячо сделаю, да? Темир сказал, что ты кофе не успел попить, да?
Жека вспомнил, как он что-то сумбурно говорил Насте, придумывая срочную причину для своего бегства, и какой удивленный у нее был взгляд.
— Я позвоню завтра, — сказал он на прощанье.
Настя не ответила, только махнула рукой и уклонилась от поцелуя в щечку.
По шаткой металлической лестнице Эргаш поднялся на второй этаж и скрылся за дверью. Жека остался возле угнанного вечером «лексуса», в открытом багажнике которого лежал труп. Это был — именно, что был — невысокий кавказец лет сорока пяти или старше, свернувшийся в багажнике с прижатыми к груди коленями. Его смуглое лицо с щетиной на подбородке было видно только наполовину, но по умиротворенному выражению и по позе эмбриона, в которой он лежал, у Жеки создалось ощущение, что кавказцу хорошо и лучше бы его не трогали вообще.
— Проблема, Жека-джан, — сказал неслышно подошедший со спины (Жека вздрогнул и обернулся) Темир. — Не пугайся, дорогой… Надо от него избавиться.
— Как избавиться? — спросил Жека.
— Я не знаю — как, — пожал плечами Темир. — Выкинуть на свалку, закопать, скормить собакам. Знаешь, какие тут псы — социопаты бродят, мигом съедят… В общем, как сам захочешь.
Как сам захочешь, подумал Жека. Полчаса назад он, сытый и довольный жизнью как объевшийся сметаной кот, собирался идти в гости к красивой девушке, пить кофе на ночь глядя — чтобы под этим ни подразумевалось. Теперь он слушал варианты избавления от тела убитого человека, которые на-гора выдавал ему бывший инженер-электрик муйнакского консервного завода (это там, где пестицидные бури над высохшим дном Арала и ржавеющие в песках корабли) в грязном кирпичном, провонявшем пловом и соляркой, тускло освещенном боксе.
— Амиго, а как то, что ты советуешь скормить труп собакам, соотносится с твоей верой? — съязвил Жека.
— Ну, не я буду это делать, — развел руками Темир. — Аллах милостив.
— Темир-ака, но вы же мне поможете? — заволновался Жека.
Еще чего не хватало — в одиночку волохаться с мертвым телом. Как он, вообще, прилип на это? Труп в багажнике «лексуса» — как он там оказался? И почему это его проблемы? Он, что ли его туда положил? Но до Аббаса не дозвониться, его номер не отвечает.
— Помогу, Жека, — сказал, погладив бороду, узбек. — Тут есть токарный цех, видел? Там работает уборщиком Ульмар-ака, у него есть ключи. Мы с ним из одного махалля. Я сейчас позвоню ему, он отопрет тебе цех, включит электричество. Подвезешь туда его, — Темир кивнул на тело. — Ульмар покажет, как пользоваться гильотиной. Станок такой, металл режет. Порубишь тело на куски, будет легче спрятать. Ульмар потом все уберет. А с деньгами разберемся позже.
Решение, элегантное как сумо. Сглотнув подступивший к горлу комок, Жека ошалело уставился на узбека.
— Я не смогу разрубить его. Это же человек.
— Ну, если так, то отвези в полицию. Там у тебя его заберут, гарантирую. Только про нас никому не говори.
Это он так шутит? Порезанное морщинами лицо бригадира не выдавало никаких эмоций. Если он улыбался, то — глубоко в душе. Или он серьезно говорит? Серьезно? Жека потер ладонью вспотевший лоб.
— Пойдем лучше чаю попьем, — сказал Темир, беря Жеку за плечо. — Успокоишься, голова прояснится. Мысли придут в голову. Пойдем.
Они поднялись наверх. Те восемь — десять квадратных метров, где он оказался, выглядели так, будто в бывшее заводское помещение въехала шайка молодых дизайнеров или музыкантов, перемежая светло-голубую краску с антибактериальной защитой, в несколько слоев покрыла кирпичные стены, пол и потолок, повесили светильники «хэнд мэйд» из того, что было, а потом съехала, оставив следующим жителям репродукции Уорхола и запах, будто в секретном углу каморки помочилась кошка. Замызганная электроплитка и когда-то белый чайник «Тефаль» с отпечатками грязных ладоней на ручке были уже узбекскими артефактами.
У стола сидел Эргаш, разговаривающий с открытым ноутбуком. Его речь на узбекском перемежалась терминами вроде «прокси-сервер» и «ай-пи адрес». С другой стороны скайпа сквозь звонкий аудио-насвай суфийской музыки отвечал какой-то узбек — вроде как ровесник Эргаша, зависавший в будто бы чайхане. Выглядело это все, подумалось Жеке, как если бы Папа Римский подкатил к собору Святого Петра на огненного цвета «ламборджини дьябло».
Подвинув Эргаша на угол стола, Жека с Темиром пили горячий зеленый чай. Не ощущая вкуса, обжигая язык, Жека глотал напиток и глядел, как раскручиваются в стеклянном чайнике заваренные уже в третий раз чайные листья. На глаза ему попался свернутый молитвенный коврик. Подумалось, что если бы найти такой же, но большой, то можно было бы закатать труп в ковер и выбросить. Как бы отнесся к такому раскладу этот их Аллах?
Жеку озарило. Есть у него один знакомый татарин — мусульманин, явно умеющий договариваться с Аллахом — потому что водку пьет как воду, а от шашлыков за уши не оттянешь. Олег Батяня. Найдя в айфоне нужный номер, нажал вызов.
— Алло? — услышал он на другом конце вальяжный басовитый голос, пробивающийся через женский визгливый смех, шум посуды и другие звонкие звуки жизни. — Жека, ты что ли?
— Олег, привет. Помощь нужна.
— Легко, что надо-то?
— Тут это…Человек образовался вдруг неожиданно.
— Что за человек?
— Олег… Как бы сказать… Мертвый человек.
— Ух ты. Сбил кого-то?
— Нет, случайно нашел.
— Случайно, — хмыкнул Олег, официально работавший ландшафтным дизайнером на Северном кладбище. — Ничего себе — у тебя находки. Я вот один раз «Нокиа 3310» нашел, да и та с экраном разбитым. А ты — сразу труп. И что ты хочешь?
— Можно у тебя на кладбище похоронить? Тайком.
Батяня, на секунду задумавшись, спросил:
— А как же оркестр? Венки?
— Олега, бля, завязывай шутить!
— Понял. Не вопрос, зароем, Жека. Подселим к кому-нибудь в свежую могилу. В тесноте да не в обиде, верно? — Олег засмеялся. — Подвози завтра к вечеру.
— Завтра? Батяня, я думал, этой ночью получится.
— Нет, Жека, это ты плохо думал. Я даже не в городе сейчас. На даче у друга синячу, вливаюсь в социум, отдыхаю от покойничков. Так что только завтра, извини.
