Ты умираешь однажды в очереди на подъезде к «Макдоналдсу». За тобой следил сумасшедший член клуба «700» с налитыми кровью глазами и заряженным «дерринджером» тридцать восьмого калибра с перламутровой ручкой. Он подходит к твоей машине, пока ты ждешь своего гамбургера с сыром, и стучит в окно со стороны пассажира. Ты опускаешь стекло. (А с чего бы тебе этого не сделать? Он выглядит так, будто ему нужна помощь). Он просовывает голову в салон и стреляет тебе в лицо.
На небесах ты оказываешься в настоящей заднице. Бог просто в бешенстве из-за того, что ты высмеивала кое-кого из его любимцев. В наказание он возвращает тебя обратно на землю, но на этот раз ты становишься президентом Христианской коалиции, потому что страшнее кары он придумать не может.
238
Продолжение главы 150
Ты спишь и видишь Техас. Ты говоришь Памеле, что до жути боишься летать (что в настоящее время является правдой), и она дает тебе «Ксанакс». Ты принимаешь тройную дозу, потому что иначе тебе грозит сердечный приступ. Ты в этом уверена. В результате тебя укачивает, ты сонная и совершенно потерянная. Памела подставляет тебе плечо, она чувствует себя виноватой за то, что дала тебе лекарство, которое ты так плохо переносишь. Ее жизнелюбие и не вызывающие никаких подозрений документы удачно маскируют твое темное прошлое. Таможню вам удается пройти без лишнего шума и вопросов. Ты оказываешься на борту самолета, не успев и глазом моргнуть. В течение всех восьми часов перелета над океаном ты спишь.
Техас похож на сауну (раскаленные плиты мостовых). Памела разрешает тебе остановиться в ее квартире, кондоминиуме с высоким потолком в высотном доме, облицованном голубым стеклом, с видом на деловой центр Далласа. У нее есть черный кот по имени Ротко, которого в ее отсутствие кормит сосед. Тебе удается получить относительно стабильную работу внештатной корреспондентки в ее газете «Атлантик спортс ревью». Похоже, они расширяются и готовы хвататься за любого, кто может помочь им справиться с растущими запросами.
Год спустя ты приобретаешь собственную квартиру-студию в том же здании, где живет Памела. Ты просишь разрешения работать с ней как можно чаще, поэтому вы вместе летаете туда-сюда с американских побережий в европейские страны, прокладывая себе дорогу на боях победителей и турнирах по гольфу. Ты специализируешься и на том, и на другом. Ты больше никогда не встречаешь никого из австралийцев, но в Италии ты до сих пор иногда чувствуешь себя напряженно. Когда мимо проходят поезда, ты смотришь на них, ожидая, что из одного из вагонов вот-вот вывалится Дош, но этого не происходит. Он так и не появляется.
Ты могла бы сказать, что свыклась с мыслью о произошедшем убийстве, пережила это, но правда состоит в том, что за это приходится дорого платить. Почти каждый день ты думаешь об Элен-Эллен… нет, на самом деле ты думаешь о ней каждый день. Ее образ заставляет тебя нервничать, больше работать, заставляет затвор твоей камеры щелкать быстрее. В твоей жизни попадаются мужчины, несколько романов, но ничего серьезного. Потому что если бы кто-то узнал тебя по-настоящему, тебе пришлось бы рассказать ему о случившемся. Это все всплыло бы, вышло бы наружу и погубило бы твое сердце.
Ты не выходишь замуж, не начинаешь вести оседлый образ жизни, не перестаешь двигаться. Даже после того, как Памела забеременела и уволилась, ты остаешься в деле, делаешь снимки спортсменов и толп, особенно молодых женщин в толпе, особенно длинноволосых брюнеток. То, что ты делаешь, это пытаешься найти лицо, которое соответствовало бы образу, запечатленному в твоей памяти, живое доказательство того, что Элен-Эллен живет в какой-то другой беглянке, что благодаря божественному вмешательству или реинкарнации она ходит где-то по земле. Твои работы начинают привлекать внимание, ты выигрываешь призы, издаешь книги и зарабатываешь кучу денег, но все это что-то не то, как будто каждый день ты прочитываешь по странице какой-то лживой книги. Твоя охота никогда не бывает удачной, ты не можешь найти лицо, которое так ищешь — не можешь найти Элен.
В возрасте пятидесяти восьми лет ты прыгаешь в реку. Ты этого не планировала, для этого не было какой-то особенной причины. Ты прогуливаешься после работы, оказываешься у моста Чоктавов и смотришь на бурые воды реки Эдисто. Мимо тебя со свистом проносятся машины, небо розовое и ясное. Ты слышишь шум в деревьях, видишь старую намокшую коробку из-под печенья на берегу. И прыгаешь.
Ты не оставила записки. Ни голосовых сообщений, ни электронного письма, ни обычного. Ты только оставила дома у своего любимого кресла, того, в котором сидишь каждый день, недопитую чашку кофе. Рядом с чашкой блюдце с прилипшей к нему косточкой от вишни. Ты хотела написать записку, но не знала, что сказать. Если бы тебе пришлось это сделать, в ней было бы написано: «Все сразу». Но объяснить это невозможно. Если бы это можно было сделать, у тебя не было бы в этом нужды. Нет, сейчас у тебя свидание с дном реки Эдисто. Вишневой косточке придется говорить за тебя.
239
Продолжение главы 150
Ты не соглашаешься взять билет. Памела была к тебе добра, и если ты втянешь ее во все это, ты станешь не только сообщницей убийства, ты будешь просто мерзавкой. К тому же, прежде чем прыгать в самолет, следующий международным рейсом, лучше выяснить, разыскивают ли тебя. Так что ты прощаешься с ней, прощаешься с длинными, сладкими, светлыми волосами, голубыми глазами, Техасом.
Ты бродишь по Риму и набредаешь на интернет-кафе, в котором проверяешь по «Гуглу» имена всех австралийцев. Появляется статья о том, что их задержали во время обычной проверки за нарушение правил, а когда Аади попытался сбежать, полиция проверила автобус и вышла на описание молодой француженки, числящейся пропавшей без вести. О тебе в статье не упоминается, там не говорится о том, что они разыскивают кого-то еще. Позади тебя появляются трое вооруженных карабинеров — итальянских полицейских. Они задают тебе вопросы. Вышибают из-под тебя стул. Забирают твой паспорт. Спрашивают тебя о группе австралийцев. У тебя темнеет в глазах. Тебя отвозят в камеру заключения при аэропорте. Заходит еще один человек в костюме, предположительно твой адвокат, и разрешает сделать международный звонок твоим родителям.
Полицейские проверяют твой паспорт и немедленно устанавливают твою связь с группой австралийцев, которых взяли во время штатной проверки, остановив за сломанный задний габаритный сигнал. Точнее, это была бы штатная проверка, если бы Аади (которого на самом деле зовут Эддисон Уолтер) не психанул и не попытался бы скрыться. После осмотра автобуса полиция обнаружила за раковиной сумочку, принадлежавшую Элен Ли Мэзон, и арестовала их. Элен была из Франции, ей было всего шестнадцать лет. Оказалось, что у нее есть годовалая дочка, которая живет у ее дедушки и бабушки.
Заключив с австралийцами сделку о признании вины, они вытягивают из них, как она умерла и где похоронена. Ее родители раздавлены этой новостью, их лица пепельного цвета взывают к справедливости. Во время суда ваши дела слушаются отдельно. Аади приговаривают к смертной казни, остальных — к пожизненному заключению с правом смягчения приговора до сорока лет при хорошем поведении. Сорок лет.
