Сквозь теплоту, разливающуюся волной по груди, ты чувствуешь, будто к тебе внутрь проникло что-то острое. И ты рада, что эта милая женщина несмотря на все происходящее проявляет к тебе участие. А где лимоны? Они возле твоей руки. Ты зачем-то подтаскиваешь их ближе к себе, прямо через лужу собственной крови. Кажется, ты оглохла, ты видишь ноги других людей, которые стоят рядом, и чувствуешь, как женщина надавливает тебе на грудь. Это приятно. Потом наступает темнота. Чернота с красным огоньком посередине. Огонек становится больше и больше, пока не заполняет все пространство. Потом что-то толкает тебя к центру этого красного, который теперь кажется подсвеченным изнутри, словно блеском пламени. Теплота так приятна, но потом тебе вдруг становится холодно. Хотя никто об этом не говорит, становится ясно, что у тебя есть выбор: двигаться к теплому красному свету или остаться лежать холодной на полу в магазине.
Если ты следуешь за красным огоньком, перейди к главе 186.
Если ты остаешься, перейди к главе 187.
115
Продолжение глав 66 и 79
Ты идешь за продуктами. Пошла эта Эйлин, как ее там дальше, к черту. Пусть это кажется глупым или странным, но тебе все равно лучше с ней не связываться. У тебя закончился кофе, поэтому ты идешь в «Кроджерс» — единственный продуктовый универмаг на окраине Саванны и единственное здание на многие мили вокруг, в котором есть кондиционер.
К кассам бесконечные очереди, даже ночью («Кроджерс» работает круглосуточно). Все обитатели гетто, не имеющие кондиционеров, пришли за глотком прохладного воздуха. Черные мужчины с футболками, повязанными на голову, кричат друг на друга в отделе молочных продуктов. Дети раскатывают вокруг на сломанных продуктовых тележках, прижав к лицам замороженные стейки. Матери, взмокшие от пота и неудовлетворенности, громко обсуждают друг с другом соседей, деньги и мужчин.
Ты берешь зеленую пластмассовую корзинку и лавируешь между стеллажами. Интересно, что значит «приятная собеседница»? Ты берешь упаковку паштета с грибами и крекеры. Тебе хочется себя побаловать, так что ты берешь еще жевательный мармелад с кремом внутри и упаковку жареной курицы, разделанной на кусочки.
Стоя в очереди, ты думаешь о том, как хорошо было бы съесть кусочек курицы прямо сейчас. И вдруг замечаешь, что в помещении стало очень тихо. Женщины перестали разговаривать, кассиры застыли и смотрят в сторону входных дверей. Плачет ребенок. Потом ты видишь двух мужчин в лыжных масках. Странно. На улице жара — кто станет в такую погоду надевать лыжные маски? А потом ты видишь, что у них пистолеты. Черные, тупые, направленные на людей в очереди.
Они что-то говорят, кричат, а потом мужчина в голубой рубашке с бейджем, на котором написано его имя, бросается на них. Взрыв. Звук рвущихся петард, по крайней мере так тебе показалось. Мужчина в голубой рубашке падает. Потом ты, словно против воли, будто кто-то тебя толкнул, поворачиваешься. У тебя в груди тепло. Женщина, стоящая сзади тебя, кричит; ты опускаешься на колени. Она падает рядом с тобой, что-то говорит — ты так и не узнаешь что. Последняя мысль, которая проносится в твоей голове: как это странно, что она вот так упала рядом с тобой, а потом тебе становится совсем нехорошо.
Потом наступает темнота. Чернота с красным огоньком посередине. Красный огонек становится все больше и больше, пока не заполняет собой все пространство. Потом что-то начинает подталкивать тебя к центру этого красного пятна, которое теперь кажется подсвеченным изнутри, словно блеском пламени. Теплота так приятна, но потом вдруг становится холодно. Хотя никто об этом не говорит, становится ясно, что у тебя есть выбор: двигаться к теплому красному свету или остаться лежать холодной на полу в магазине.
Если ты следуешь за красным огоньком, перейди к главе, перейди к главе 186.
Если ты остаешься, перейди к главе 187.
116
Продолжение главы 68
Ты решаешься сказать Питеру, но не сразу. Ты выжидаешь неделю, тебе нужно время, чтобы осушить слезы, избавиться от припухлостей на лице и привести себя в порядок (в волосы втирается лимонный сок, делается маникюр, покупается новое платье). Только потом ты решаешь, что он готов это услышать. После «прощального» секса ты обращаешь к нему свои большие влажные оленьи глаза и говоришь, что он станет отцом через девять месяцев. Нет, через восемь.
Он моргает, потом моргает еще раз, а потом наступает его черед разразиться рыданиями (это несексуально, и отныне каждый раз, когда вы будете оказываться в постели, ты будешь стараться забыть об этом). Но, как ты и ожидала, через неделю он становится на одно колено, протягивает тебе обручальное кольцо с крошечным бриллиантом и делает предложение. Ты отвечаешь согласием, перестаешь принимать таблетки и отчаянно пытаешься забеременеть, чтобы скрыть свою ложь.
На это уходит какое-то время, но через четыре месяца тест на беременность показывает положительный результат. Слава богу, Питер не семи пядей во лбу, и тебе удается убедить его в том, что бывает такое, что беременность длится тринадцать месяцев. Он устраивается работать на лесной склад к своему отцу и переезжает в твой дом, где ты готовишь ростбифы и йоркширские пудинги. Он рубит лес, а ты сажаешь лилейники. К вашему дому слетаются колибри, пьют красную фруктовую воду из кормушек, а ты каждый день приносишь домой пироги.
Жарким июньским днем на свет появляется крошка Дилли. Дилли — это уменьшительное от Далилы. Дилли — ангельский ребенок, и Питер ее обожает. Он сам мастерит для нее колыбельку, меняет ей подгузники, греет бутылочки с питанием, встает покормить ее среди ночи — словом, делает то, чего невозможно было бы ожидать от парня из северных лесов.
Дилли растет дичком: она вечно торчит у озера или бродит в лесной глуши, приходит домой вся в царапинах, ссадинах, синяках, притаскивает ядовитый плющ, клещей и непрерывный поток диких животных, которых пытается приручить. С учебой у нее дела не ладятся, ее блуждающий ум не задерживается долго на одном объекте. Она любит своего папочку не меньше, чем тебя, и только когда Дилли становится старшеклассницей, Питер сообщает, что уходит. Оказывается, он кое с кем познакомился на лесном складе, а именно с женщиной по имени Джилл, и говорит, что влюблен в нее.
Дети разводящихся родителей могут сильно переживать и так же сильно гневаться. Это вполне отчетливо демонстрирует Дилли, разбив окна в новом доме своего отца и выкрасив волосы в ярко-розовый цвет с желтыми прядями. Говорят, что уходить от кого-то так же тяжело, как быть брошенным, но это чушь. Быть брошенным намного-намного хуже. Хуже всех приходится Дилли. Ты знаешь, что она уже живет половой жизнью, в ее комнате ты находишь упаковки от презервативов. Она с тобой не разговаривает, но в конце учебного года объявляет, что беременна.
Через восемь месяцев на свет появляется малыш Блу. Такое она дает ему имечко. Ты работаешь в «Пирожковой Бетти» в две смены, чтобы оплатить счета из больницы. Разносишь стейки по-сэлисберийски, тушеные свиные отбивные и бесконечные куски пирогов. Твои лодыжки полнеют, плечи становятся сутулыми, кожа на лице обвисает. Ты становишься такой же, как все: гладкой и серой, как речная галька. Потом однажды раздается телефонный звонок. Это один из ГОПНИКов, Райан, ставший теперь президентом школы искусств в Миннеаполисе. Он интересуется, не хотела бы ты приехать туда преподавать живопись. Если ты решишься сняться с места, Дилли не поедет с тобой. Она ненавидит город, она ненавидит тебя за то, что ты испортила ей жизнь (правда, тебе не совсем понятно, каким образом). И если ты уедешь, то редко будешь видеться с ней и малышом.
