Так и есть!
– Ну как же? Толпа хулиганов с ножами, благородный прохожий вступился за честь прекрасной незнакомки.
Я снова четко вижу всю диспозицию. «Рено», застывший на спуске, ободранный «Москвич», загородивший ему дорогу.
Трое молодых отморозков рвут дверцы малолитражки с криками:
– Мы тебя, коза, научим краковяк танцевать!
Тут выходит благородный спаситель, весь в белом. Дрались мы тогда почти по-настоящему. С пацанами уговор был – бить в полную силу. В кульминацию один из моих визави махнул ножом и легонечко чиркнул меня по пузу.
Расчет понятен. Признательная дама уж точно возьмет с собой героя, чтобы перевязать его раны. Она и взяла. Даже трахнуть ее тогда не получилось. Настя напоила меня какой-то психотропной дрянью.
Драки на ножах, оказывается, плохая примета. С Пашкой я тоже примерно так подружился.
В конце апреля матушка сказала любимому сыну:
– Мы с девчонками на «Кармен» собрались, а спектакль поздно заканчивается. Геночка, не мог бы ты меня встретить возле театра после тренировки?
Гек ответил утвердительно. Тренировка заканчивалась в восемь, спектакль – в половине десятого, так что времени хватало с избытком.
Где-то в районе девяти часов он уже стоял под портиком театра. Парень прислонился плечом к колонне и наблюдал за вечерней суетой.
Театр находился на берегу полноводной сибирской реки, разделяющей город на две равные части. Неподалеку мигала разноцветьем огней гостиница, на первых двух этажах которой располагался ресторан. Между гостиницей и театром темнели скульптурные группы, украшающие фонтаны, которые пока не работали – не сезон.
Вечер выдался довольно теплым, целых плюс двенадцать градусов, но из темноты, где несуетливо ворочалась в своих берегах могучая река, тянуло знобящей сыростью.
Гена ежился в тонкой ветровке и ждал того светлого момента, когда театральный Хозе в очередной раз зарежет свою Кармен. Сильно саднили пальцы, намозоленные чужими кимоно. В животе урчало от голода. Гека клонило в сон от усталости, несмотря на свежий бриз.
– Ну что? Сколько? Тридцатник есть? Как раз на три пузыря.
Хриплые голоса, раздававшиеся неподалеку, выдернули парня из состояния прострации. Он осторожно выглянул из-за колонны и увидел неподалеку тройку персонажей, появление которых возле оперного театра само по себе являлось нонсенсом. Они стояли между боковой поверхностью здания и косогором, спускавшимся к реке.
Здесь располагалась некая пограничная зона между высоким искусством и приземленным бытием. Шаг в сторону – и ты на хорошо освещенной площади. Шаг за угол – и вокруг скучные заборы строительных площадок.
Трое люмпенов, видимо, до недавнего времени расслаблялись в доме, строящемся неподалеку. Вида они были классического, словно иллюстрация к теории Ломброзо. Гек про нее где-то мельком читал, и сейчас она буквально на глазах воплотилась в жизнь.
Самый высокий из троицы – акромегал с мощным подбородком, массивными надбровными дугами и длинными руками – сосредоточенно тасовал на широкой ладони мятые банкноты и кучку мелочи. Неандерталец калибром поменьше стоял рядом и загипнотизированно смотрел на чарующий танец денег между линиями жизни, судьбы и сердца.
Третий член этой милой компании, пожалуй, выпадал из концепции, придуманной великим итальянским психиатром. У него был облик старого рыцаря: довольно длинные седые волосы, висячие усы, благородные черты лица. Такой имидж удачно дополнял длинный рубец через всю щеку.
Именно этот благородный рыцарь Айвенго в линялой штормовке и старых трениках оказался самым сообразительным из всей троицы.
– Какие три пузыря? – Его суровый, с мужественной хрипотцой голос тоже вполне укладывался в рыцарский имидж. – Сейчас по чирику не возьмешь уже. Только у таксистов или цыган по пятнашке. А закусь? Бабки на такси? – Седоусый аналитик многозначительно закурил папиросу, предоставив спутникам самостоятельно сделать правильные выводы.
Его товарищи напряглись, но свежие идеи на тему о том, как же им обустроить свое светлое сегодня, в их головы почему-то не приходили.
Вдруг неандерталец помельче просветлел лицом и заявил:
– А мы вон у того пионера попросим!
Гек подумал, что речь идет о нем, и приготовился к защите. Но питекантроп рысью пробежал мимо. На острие атаки любителя цыганской водки Гена с удивлением увидел Пашку. Сокурсник шел неподалеку, собираясь обогнуть театр с другой, правой стороны. Как назло, народ на площади вдруг рассосался, и столкновению двух культур, даже антимиров, ничего не мешало.
Судя по всему, перспективы такого столкновения были весьма не радужными для студента-комсомольца. Невысокий парень в модной курточке типа «летучая мышь» на фоне приближающегося агрессора смотрелся сущим ягненком.
«Может, помочь? Хоть и травоядное, да свое. Вдруг пригодится, – подумал Гек, однако эта добрая мысль тут же сменилась осторожным расчетом. – С какой стати мне подставлять свою спину бандитскому ножу? Эти трое люмпенов наверняка имеют в карманах по заточке. Тут и к бабке не ходи. Ничего страшного с ним не случится, – успокоил Гена совесть, ворохнувшуюся внутри. – Ну, пощиплют пацанчика. Не убьют же они его. Бабок стрясут, и все».
Но ситуация вдруг стала развиваться по необычному сценарию. Пашка внезапно хлопнул себя по лбу, как будто что-то вспомнил. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и спокойно пошел назад. На его пути оказался фонтан, и сокурсник, к удивлению Гены, стал огибать это препятствие со стороны реки.
А ведь в данной ситуации логичней было бы делать обходной маневр с освещенной гостиничной стороны. Скульптурная композиция, облагораживающая фонтан, отсекала свет фонарей, создавала весьма подходящую обстановку для дел, требующих конфиденциальности. Обычно там, на бортике бассейна, сидели целующиеся парочки или выпивающие тинейджеры.
Агрессор, обескураженный неожиданным маневром, увидел, что пионер удаляется, пустился вдогонку и завопил:
– Эй, ты что, не слышишь? К тебе обращаюсь! – с этими словами неандерталец нагнал уходящего парня, схватил правой рукой за левое плечо и стал разворачивать к себе.
Потенциальная жертва поддалась неожиданно легко. Но преследователь почему-то внезапно упал, как подкошенный. Гек со своего места отлично видел всю диспозицию. Пашка крутанулся вокруг своей оси и с ходу конкретно пробил в подбородок. После чего он спокойно продолжил путь к автобусной остановке, виднеющейся вдали.
Второй верзила увидел, что жертва уходит, а корефан лежит в тени бортика фонтана, но сразу даже не понял, в чем тут дело. Он совершил ту же ошибку: догнал, завопил, развернул противника к себе и тут же получил удар. Правда, из-за разницы в росте кулак Пашки в этот раз попал чуть ниже подбородка. Но этого вполне хватило. Акромегал захрипел, схватился за шею и бухнулся сначала на мосластый зад, а потом и на спину.
