– Конечно, я согласна! – И Маша закивала, как китайский болванчик. – Спасибо, спасибо большое. Я не подведу ни вас, ни Роберта. Гончарова тоже не подведу. А Роберт… он тоже согласен с моей кандидатурой?
– Роберт? – задумчиво посмотрел вдаль Щучка. – При чем тут Роберт? Он и не знает об этом.
Эта фраза поставила Машу в еще больший тупик. Она осторожно посмотрела на босса, пытаясь понять, не затемпературил ли он. Мыслимое ли дело – ввести в проект дизайнера без согласия главного архитектора?
– Ну, если вы хотите, чтобы я с ним работала по проекту, разве не нужно заручиться его поддержкой? Впрочем, вы же начальник, о чем это я… – Щеки у Маши горели, ей было трудно и говорить, и думать. Неужели это происходит на самом деле? Неужели… Они с Робертом будут каждый день рука об руку…
– Ты, Кошкина, будешь нашим представителем на объекте. Поступаешь под руководство Николая Николаевича. Я думаю, Роберт тоже обрадуется, что с нашей стороны кто-то будет следить на месте за тем, чтобы все было в порядке.
– На месте? Где? В каком месте? – растерялась Маша.
– Ну как в каком? В «Раздолье»! Как тебе такое повышение? – И ее босс с присущей ему театральностью развел руки в стороны, улыбнулся, как маньяк-убийца. Маша стояла и молчала, как рыба, в которую вопреки всем законам природы и теории вероятностей попала молния. Прямо через воду. Она даже не знала, с чего начать жаловаться. Это не повышение, это черт-те что. Да как она туда добираться будет? Там даже маршрутки нет! Каждый раз идти через лес? И места для жизни там нет, и нормальной связи. Интернета не имеется толкового. Рабочие похожи на гномов. И главное, Гончаров – зачем это ему?
– Я не понимаю… А что я буду там делать?
– Гончаров считает, что ты – это свежий взгляд на вещи, – пожал плечами Щучка, причем всем своим видом он соглашался с Машиным невысказанным мнением о том, что это очень, очень странно. И что, по-хорошему, тут должен быть какой-то другой, куда более простой ответ на все вопросы, но что-то подсказывало многоопытному Борису, что не стоит этот ответ озвучивать при самой Кошкиной. Дабы нервная девушка не убежала, хлопнув дверьми. Ведь тогда… тогда могут возникнуть проблемы с их главным заказчиком. Гончаров хочет Кошкину – Гончаров получит Кошкину.
– Он сам так сказал?
– Конечно! Я уж не знаю, какие материалы вы там… смотрели с ним, но тебе и вожжи в руки – он совершенно очарован твоими… картинками. – Щучка говорил и смотрел на Машу странно, неприятно.
– Я сделала небольшую презентацию и рекламные буклеты, но они по дороге…
– Видимо, сработало. Ты же краснодипломница, верно? Возможно, мы просто не давали тебе возможности раскрыться. В конце концов, твои работы с детьми прошлой зимой были очень… многообещающими. – И босс хмыкнул.
– Но как же остальные мои проекты?
– Ты это серьезно? Тебе предоставляют возможность, о которой все умоляют, а ты думаешь об остальных проектах? Да нет у тебя никаких остальных проектов. Слышишь? Все! Я свяжу тебя с секретариатом Гончарова. Он сказал, что даст все необходимые распоряжения.
– Мне нужно… господи, я даже не знаю, с чего начать. Мне можно подумать?
– Подумать? – скривился Щучка. – О чем тут думать?
– Я разорюсь на транспорте! – фыркнула Маша.
– А я не сказал? – вытаращился босс. – Ты же будешь получать вдвое больше.
– Да? – Сам собой рот раскрылся в изумлении. Что-то тут не так.
– И тебе предоставят машину. С водителем. Ты ведь будешь разъезжать… по разным поручениям. Разговаривать с рекламщиками, согласовывать все с нами, с ними, с Гончаровым. Ты хоть понимаешь, какая это ответственность?
– Ну да… наверное. – Если уж быть объективной, ни черта Маша не понимала. – А вы, вы сами понимаете, какая будет на мне ответственность? На мне! А что, если я не справлюсь?
– А ты справься. Мы… мы будем тебе помогать. – И раньше, чем Маша успела опомниться, Борис Яковлевич Щучка уже набирал номер Гончарова. – Коля? Да, она здесь. Да, высылаю.
Маша глазам не могла поверить, как и ушам, и всем остальным органам чувств. По громкой связи Гончаров вполне серьезно подтвердил ей, что после их вчерашнего весьма поучительного и познавательного разговора (интересно, это какого?) принял решение «переманить» ее на время реализации проекта – то есть лет на десять, ха-ха-ха.
– Я никогда раньше не делала ничего подобного, – все еще сопротивлялась Маша, но Гончаров был куда более оптимистичен.
– Мы тоже делаем такой поселок впервые. Мы с вами отлично поняли друг друга.
– Да? – удивилась Маша, но Щучка нахмурился и цыкнул на нее. – Ну да, конечно.
– Я свяжу вас с нашей службой закупок, вы им скажете, что вам нужно. Я понимаю, у нас ничего нет, мы не планировали разворачивать серьезные технические ресурсы на месте до постройки стационарного офиса. С другой стороны, какая разница – сейчас или на полгода позже. Вы как раз и проконтролируете его строительство на месте. Надеюсь, вас не пугает перспектива временно посидеть в нашем домишке?
– Но я ничего не понимаю в строительстве! – в ужасе всплеснула руками Маша, однако ее возражения даже не услышали.
– Я высылаю машину! – отрезал Гончаров и отключился. Борис Яковлевич смотрел на Кошкину с какой-то скрытой мыслью, понять которую Маша очень хотела, но не могла. Ей нужно время. Ей нужно подумать. Но времени-то ей как раз и не дали.
Через полчаса Маша садилась в машину, присланную Гончаровым. Ей казалось, что ее уволили, как Маша ни убеждала себя в обратном. Ведь боялась же она, что однажды ей придется собирать пожитки и уматывать из офиса? Что ж, теперь она сидела в машине, которой управлял молчаливый мужчина по имени Захар. Сидела, держа в руках коробку с тремя маленькими плюшевыми игрушками: бегемотиком, подаренным на прошлый Новый год, собачкой и котенком. Также в коробке лежали ее любимая чашечка, фотографии в простых рамках из ИКЕА и все бумаги по проекту, целое море бумаг. Нет, место в офисе никто у нее не забирал. Но ведь она им пользоваться тоже не планировала? А если не забрать чашку, то из чего она будет пить кофе там, на объекте? Кофе, который получаешь, нажимая на кнопочку на дорогущей машине.
Как-то все получилось нелепо и странно. Маша даже не успела толком поговорить со Степочкой, потому что Щучка все давал и давал ей какие-то инструкции – вплоть до самого ухода. Она даже не увиделась с Робертом, он так и не приехал в офис, а спрашивать специально Маша постеснялась. Сможет ли она увидеть его завтра? Нет, теперь уже точно нет. От этой мысли слезы навернулись ей на глаза. Жизнь менялась стремительно, и Маша чувствовала себя маленьким бумажным корабликом, пущенным по краю бурного горного ручья. В лучшем случае она размякнет и ее прибьет к берегу. В худшем – лежать ей на дне реки.
Глава десятая
Хляби небесные
За сорок минут стояния в пробке Маша передумала обо всем, о чем только возможно, и вполне уже была близка к тому, чтобы сразу по прибытии высказать Николаю Николаевичу Гончарову все, что она думает. А думала она о нем нехорошо: «Что он о себе возомнил? Да я ему что, чемоданчик? Взял меня и переставил с одного места на другое? Да в офисе вся моя жизнь! И на черта мне сдалось это поле?!»
