Маша не представляла, что скажет или сделает, если увидит его вживую снова. Сможет ли она пройти мимо него? Скажет что-нибудь, за что потом сама себя не сможет больше уважать? Плюнет в лицо? Подерется, исцарапает ему рожу? Красивую, интеллигентную рожу, такую обманчиво честную.
Ее первой реакцией было именно это – пойти и устроить огромный скандал. Но первая реакция – не всегда правильная. Устроить скандал означало бы объявить войну, а Маша не хотела войны. Она хотела сесть на космический корабль, который увез бы ее куда-нибудь подальше – на Сатурн, например. Она бы сидела на его кольцах и болтала ногами, а мимо время от времени пролетали бы кометы, приветливо помахивая ей своими газообразными хвостиками.
На Сатурне ее бы никто не обидел.
Огромное помещение их офиса гудело как муравейник. За стойкой регистрации сидела, погруженная в какие-то расчеты, Людмила Михайловна. Рядом с ней, ухоженная, с идеальным, как всегда, макияжем, Жанна разговаривала по телефону вежливым, но ледяным тоном. Видимо, клиент, который не очень-то интересен фирме, снова звонил и снова чего-нибудь требовал.
Жанна увидела Машу, и ее густо накрашенные глаза округлились – она совсем не ожидала застать ее тут. Недалеко, на столе Юли, девушки, на которую Степочка в свое время подумал, что именно она стерла файлы, громоздились какие-то макеты. Сама Юля отсутствовала, как всегда. Трудовая пчелка, загруженная работой так плотно, что и общаться ни с кем не успевала. Несколько дизайнеров по промышленным объектам кивнули Маше, а потом демонстративно переглянулись и захихикали в кулак.
– Какие люди и без охраны! – воскликнул Павлик гнусавым голосом. Простыл, что ли? Господи, его только не хватало.
– А ты на меня нападать собрался? – спросила она в шутку, и Павлик поднял руки в ответ.
– Что ты, нападать на тебя? Мне жизнь дороже!
– А что это ты нам тут тащишь? – спросила Жанна ледяным тоном. – У нас макулатуру не принимают.
– Это не тебе, – бросила Маша, продвигаясь вперед, но каждый шаг давался ей так, словно это была прогулка босиком по раскаленным углям. Люди сидели на своих местах и испепеляли ее своими осуждающими взглядами. Кто-то даже вскочил из-за стойки, чтобы видеть получше.
– Как тебе… работается на новом месте? – поинтересовался негодяй Павлик. – Комфортно? Мы тут все так поняли, что ты пошла на повышение.
– А ты ревнуешь? – разозлилась Маша.
– Что ты! – развел руками он. – Для ТАКОЙ работы у меня квалификации не хватит. Да я не думаю, что наш Дон Корлеоне интересуется таким… м-м-м… сервисом.
– Щучка где? – спросила Маша у Жанны, вдруг почувствовав себя бесконечно усталой. Не нужно было сюда приезжать. Ну не передаст она материалы – и черт с ними, и пусть бы этот парк сгорел в аду. Тем более что, скорее всего, именно эта судьба его и ждет. Гончаров делал вид, что интересуется проектом парка, исключительно для того, чтобы пустить пыль в глаза Маше. А теперь, когда она уйдет, он все срубит и сожжет.
Потому что срубить и сжечь намного проще и дешевле.
– Босс ожидает ВАС наверху! – церемонно произнесла Жанна, а затем недвусмысленно смерила Машу презрительным взглядом, что стало противно и кисло во рту. Они все думают одно: «Вот, приехала любовница клиента. Вылежала себе место под солнцем. Тварь».
– Отлично, – бросила Мария и пошла вперед, гордо расправляя плечи. Главное, что она сама знает, что это не так. И теперь, когда она приняла решение уйти, никто и ничего не сможет испортить ее настроения. Никто и ничто… кроме…
– Кошкина, ты охренела? – Голос с лестницы зазвенел с убийственной громкостью. – Ты почему выкобениваешься? Ты почему Гончарову не позвонила?
– Борис Яковлевич, я тут по другому вопросу, – промямлила Маша, но голос ее предательски задрожал. Все-таки не такое частое явление, когда на нее в открытую кричат, да еще при посторонних людях. Борис Яковлевич в три шага слетел по лестнице вниз и подошел к Маше вплотную, уставившись на нее глазами маньяка-убийцы.
– По какому ты, к черту, вопросу? Отбрось все вопросы свои глупые и позвони Гончарову. Он с ума сходит! – Эта фраза была как гром среди ясного неба, она буквально поразила Машу. Все вокруг тоже замерли, а со стороны коридора на весь этот шум-гам из серверной пришел Степа. Он остановился, наткнувшись взглядом на Машу, а потом нахмурился. Она не звонила ему уже две недели. Черт его знает, что он мог подумать. Маша молчала, чувствуя, как паника все ближе подбирается к ее горлу, и что если ничего не сделать прямо сейчас, то станет намного хуже.
– Вы… вы не должны со мной так разговаривать, – промямлила она неуверенно, но Щучка был тертый калач, и такой ерундой его было не взять.
– Ты мне всех собак не вешай. Как хочу, так и буду говорить, я у себя в конторе. А ты своими выкрутасами мне весь бизнес рушишь! – Щучка явно позволял себе лишнее, не выдерживали нервы. Маша стояла, багровая от ярости и стыда, а все вокруг смотрели на это с изумлением и любопытством. Скандал – самое вкусное блюдо дня, и тут его подавали не так часто.
– Я ничего вам не рушила, – пробормотала Маша почти не слушающимся голосом, продолжая краем глаза следить за Степой. Неужели же и он тоже поверил сплетням, которыми все тут пропитались, словно противно-сладким сиропом? Вишенки для коктейлей, ей-богу. – Мы можем поговорить в вашем кабинете?
– Ты мне будешь указывать, что делать? Это моя фирма! Чем вообще твоя голова набита? Тебе дали такую возможность, живи и радуйся. Тебе чего не хватает? Трудно тебе, что ли, позвонить ему?
– Я никому не собираюсь звонить. Я пришла, чтобы уволиться. Принесла вам материалы по парку и по поселку, но они вам, я так понимаю, не очень-то нужны. Ведь не в этом была цель моего назначения, верно?
– Уволиться? – вытаращился Щучка.
– Да, уволиться. Я решила оставить бюро. И проект тоже. А еще у меня к вам есть серьезный разговор, я знаю, кто удалил с сервера все файлы, и знаю почему. Я повторяю, будет лучше поговорить у вас в офисе, – говорила Маша, и голос ее креп с каждым словом. Она увидела, как улыбнулся Степа, и помахала ему рукой. Остальные могут думать все, что угодно. Главное, чтобы Степа был на ее стороне. Остальное, как правильно заметил Соломон, тоже пройдет. Все бренно.
– Мария Андреевна! – воскликнул Щучка, вдруг побледнев. – Но вы не можете уволиться!
– Очень даже могу, – усмехнулась она. – Я уже уволилась.
– Нет-нет-нет. Позвоните Гончарову сейчас же. Прекратите весь этот нонсенс! – почти завопил Щучка. Маша замолчала в задумчивости, а потом тихо спросила:
– Что будет вам, если я не позвоню? Какая вам разница? Это что, каким-то образом отразится на вашей жизни? Что вам до этого?
– Это, между прочим, наш главный заказчик. И из-за тебя мы можем его потерять.
– Как так? Почему – из-за меня? Я – всего-навсего рядовой дизайнер, график. От меня ничего не зависит, меня легко заменить.
