– Мне нужно поговорить с тобой.
Она нахмурилась:
– Мы разговариваем прямо сейчас, разве нет?
– И у нас есть публика, требующая нашего внимания. – Майкл кивнул в сторону Сэма, а тот метнул кусочек гренки через весь стол.
Эва рассеянно подняла хлеб и положила на край своей тарелки.
– Почему именно в галерее?
– А почему бы и нет? – Майкл пожал плечами. – Может, мне удастся уговорить Мари и Пьера присмотреть за близнецами, Пьер и сам отец.
Эва пристально посмотрела на Майкла, но, как и всегда, не смогла разгадать выражение его лица.
Эва покачала головой:
– Я не оставлю детей с чужими людьми.
– А если я докажу тебе, что Мари и Пьеру можно доверять?
На ее губах появилась натянутая улыбка.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, но когда дело касается близнецов, для меня даже ты – чужой.
Брови Майкла поползли вверх, почти к самым волосам.
– А тебе не кажется, что в сложившихся обстоятельствах это несколько недальновидно?
Эва прекрасно понимала, о каких обстоятельствах говорил Майкл, и ей совсем не хотелось говорить о том, что случилось прошлой ночью, и уж тем более рассуждать об этом теперь!
– За собой я в состоянии последить и сама, не маленькая уже, и принять все последствия собственных поступков, – ровно добавила она, – но если речь идет о благополучии детей, я веду себя осмотрительнее.
– Я не сделаю им ничего плохого! – насупился Майкл.
– Возможно. – Она спокойно откусила кусочек покрытого медом круассана.
– Черт возьми…
– Последи за языком, Майкл, – сухо напомнила она.
Он резко встал и принялся мерить комнату шагами, то и дело бросая на Эву грозные взгляды, а она тем временем как ни в чем не бывало доела круассан и стала убирать со стола.
Эва никогда в жизни не позволяла себе того, что случилось прошлой ночью; было бы гораздо лучше им обоим поскорее забыть об этом. К тому же она все еще злилась на Майкла за то, что тот сдал ее обратный билет, и меньшее, что она могла сделать сейчас, – это наказать его.
Но было совсем не просто быть твердой в своем решении, ведь Майкл выглядел так привлекательно сегодня утром! Из пекарни он вернулся слегка взъерошенный, квадратные скулы покрывала темная щетина, а белоснежная футболка и потертые джинсы прекрасно подчеркивали его сильную красивую фигуру.
Видимо, когда Майкл уйдет, Эве придется принять холодный душ. Она взглянула на его соблазнительные губы, которые доставили ей такое невероятное наслаждение прошлой ночью, и почувствовала горячую дрожь внутри, ее грудь набухла, и между ног стало влажно. Это преступление – так заводиться от одного лишь взгляда на него!
К тому же ей нравилось дразнить неприветливого, замкнутого Майкла Д’Анджело: Эве нужно было как-то отвлечься от неловкости, которую она испытала сегодня утром!
Она встала:
– Мне нужно купать и одевать детей. Тебе еще не пора в галерею?
Его губы сжались в тоненькую линию.
– Не пытайся увильнуть, Эва, все равно не получится.
Она подняла одну бровь:
– Не понимаю, о чем ты. – Она взяла на руки Софи и Сэма и смело посмотрела на Майкла.
От прошипел:
– В двенадцать в галерее.
– Я сказала тебе…
– Это не просьба, Эва, – мрачно возразил Майкл.
– А я не повинуюсь приказам, так что, видимо, мы снова в тупике…
Усилием воли Майкл сохранил внешнее спокойствие. Еще никому из его знакомых не удавалось так быстро вывести его из себя, как это делала Эва, даже Рейфу теперь приходилось попотеть, чтобы рассердить старшего брата! Но стоило Эве поднять бровь и сказать что-то полным вызова тоном, как Майкл уже был вне себя.
Он сделал глубокий вдох, чтобы совладать с собой:
– Ладно. Если у тебя получится прийти, то я не буду ничего планировать на двенадцать. Тебя это устроит?
Ее губы дрогнули, как будто она пыталась подавить улыбку.
– Не могу ничего обещать, посмотрим, как сложится утро.
Майкл расслабился, стараясь не улыбнуться в ответ. В ее фиалково-синих глазах он уловил победный блеск и понял, что для нее борьба их характеров лишь развлечение. Что за дерзкая девчонка!
– Договорились, – кивнул Майкл. – Пока, Софи, пока, Сэм! – Он наклонился к близнецам, чтобы они могли поцеловать его в щеку, дети потянули к нему ручки, но Майкл и не думал уходить; он посмотрел снизу вверх на Эву, которая не спускала с него пристального взгляда. – Все это очень по-домашнему. Ты тоже поцелуешь меня на прощание?
На ее щеках вспыхнул румянец.
– Мечтать не вредно!
Майкл обнажил зубы в самодовольной улыбке:
– Поверь мне, Эва, в моих мечтах вчера ночью ты целовала меня не только в щеку.
Эва лишь гуще покраснела:
– Я… Ты…
– Да? – На этот раз Майкл насмешливо поднял бровь.
– Нет! – огрызнулась она; Эва помнила, что здесь дети, а Майкла, кажется, это не беспокоило, хотя малютки и не понимали ни единого слова. Все же дело было не в этом…
Но в чем же тогда? Эва так смутилась, что не могла припомнить, о чем они говорили прежде, и к чему вела их беседа! Она прекрасно понимала, что Майкл обыграл ее и теперь насмехался над ней в точности так, как делала она некоторое время назад.
Ах да, теперь она вспомнила…
– Хорошего дня, дорогой, – нарочито ласково сказала она.
Темные глаза одобрительно заблестели.
– Не перетрудись, милая, – сухо ответил Майкл и с вызовом в голосе добавил: – И не забудь о нашем свидании в двенадцать.
– Я не сказала, что приду, – насупилась Эва. – И это не свидание.
Майкл выгнул бровь:
– Но могло бы быть свидание…
– Спасибо, но нет.
– Жаль, – пробормотал Майкл.
Эва покачала головой:
– Я так не считаю.
Майкл пристально всмотрелся в ее лицо, снова обратив внимание на темные круги под глазами и ввалившиеся щеки; Эва выглядела так, как будто все ее чувства балансировали на острие ножа. Ничего удивительного: за последние полтора года она потеряла родителей и сестру, лишилась работы, хоть это и было временно, занялась опекой детей, а теперь еще и пустилась на поиски отца этих самых детей, чтобы просить у него помощи, а он, оказывается, только что женился! Ее нервы и так были натянуты до предела, а тут еще Майкл со своими ласками.
– Я слышал, как ты вставала пару раз за ночь, когда дети просыпались. Постарайся отдохнуть, когда они уснут, хорошо? – Майкл протянул к ней руку, хотел погладить ее лицо, но она отпрянула, гордо вскинув подбородок.
